|
- Русский корабль? - Да. - Был унесен и разбит бурей в океане, невдали от Африки? - Да. - "Северный орел"? - Он самый... вы почем знаете? - На то меня зовут чародеем. - Говорите же скорее, спасся ли, жив ли этот моряк? - нетерпеливо произнес граф Северный. Собеседники стояли у края набережной. Волны, серебрясь, тихо плескались о каменные ступени. Вдали, окутанный сумерками, колыхался темный, с подвязанными парусами, очерк корабля. - Завтра на этой шкуне, - сказал собеседник Павла, - я покидаю Венецию. Но прежде, чем уйти в море и ответить на новый ваш вопрос, мне бы хотелось, простите, знать... будет ли граф Северный, взойдя на престол, более ко мне снисходителен, чем министры его родительницы? Позволит ли он мне в то время снова навестить его страну, каков бы ни был ответ мой о моряке? Нервное волнение, охватившее Павла при рассказе о встрече с тенью прадеда, несколько улеглось. Он начинал более собою владеть. Вопрос собеседника привел его в негодование. "Наглец и дерзкий пролаз! - подумал он с приливом подозрительности и гнева. - Каково нахальство и какой дал оборот разговору! Базарный акробат, шарлатан!.." Павел едва сдерживал себя, комкая в руках снятую перчатку. - За будущее трудно ручаться, по вашим же словам, - сказал он, несколько одумавшись, - впрочем, я убежден, что в новый приезд вы в России во всяком случае найдете более вежливый и достойный чужестранца прием. Собеседник отвесил низкий поклон. - Итак, вам хочется знать о судьбе моряка? - произнес он. - Да, - ответил Павел, готовясь опять услышать что-либо фиглярское, иносказательное, пустое. - Пошлите особе, ожидающей вашего известия, - проговорил итальянец, - миртовую ветвь... - Как? Что вы сказали? Повторите! - вскрикнул Павел. - Мирт, мирт? Так он погиб? - Моряк спасся на обломке корабля у острова Тенериф и некоторое время жил среди бедных прибрежных монахов. - А теперь? Говорите же, молю вас... - Год спустя его убили пираты, грабившие прибрежные села и монастырь, где он жил. - Откуда вы все это знаете? - Я также в то время жил на Тенерифе, - ответил собеседник, - списывал в монастырском архиве одну, нужную мне, древнюю латинскую рукопись. "Да что же это наконец? Фокусник он или действительно всесильный маг? - в мучительном сомнении раздумывал Павел. - По виду - ловкий отгадчик, смелый шарлатан, не более... Но откуда все это сокровенное - берега Африки, имя погибшего корабля... и эта условленная, роковая, миртовая ветвь? Неужели выдала Катерина Ивановна? Но он ее не видел, она нездорова, все время не выходит из комнат, никого не принимает и нигде не была..." Павел еще хотел что-то сказать и не находил слов. Над взморьем, где виднелась шкуна, уже начинался рассвет. - Я провожу ваше высочество до палаццо, - сказал, искательно и как-то низменно-мещански изгибаясь, собеседник, - дозволите ли? Павел чуть взглянул на мишурно-балаганный, ставший жалким в лучах рассвета, бархатный с блестками наряд мага и, сняв маску, не говоря более ни слова, угрюмо и величаво, пошел назад по опустелой набережной. |
