Но Касси была аспиранткой кафедры истории, хотя и получила право преподавать. А он, Бертрам Уорринг, носил звание преподавателя. Романы между преподавателями и учащимися крайне не одобрялись администрацией. Берт не мог рисковать: скандал сейчас пришелся бы ему как нельзя более некстати. Придется ему разочаровать Касси, как ни жаль это делать, — видно, эта тема много значит для нее.

Касси продолжала поедать его взглядом. Пальцы ее все сильнее дрожали от волнения.

— Так как же? Ты мне поможешь?

Берт прикрыл на секунду глаза, проклиная себя впервые за долгое время и зная, что будет это делать еще не раз.

— Прости, Касси. Но я… не могу.

Он готов был к какой угодно реакции: что она обидится и уйдет, хлопнув дверью, что обвинит его в трусости. Но только не к крайнему ужасу, зазвучавшему в ее голосе:

— То есть как это не можешь? Что ты хочешь этим сказать?

Берт пораженно смотрел на нее. Девушка, казалось, была готова разрыдаться от злости.

— Ты же… У тебя же слава первого развратника в Эрлбери! Ты что, заболел и потерял интерес к женщинам? Или просто я настолько не соответствую твоим… стандартам?

Губы Берта дрогнули в печальной усмешке.

— Нет, Касси. Дело не в тебе. И не в моем… интересе к женщинам. Он никуда не девался.

На лице девушки появилось явное облегчение.

— Я готов ухаживать за тобой, и с большим удовольствием. — Голубые глаза Берта словно потемнели под ее пристальным взглядом. — Ты понимаешь, что это значит?

Касси заставила себя кивнуть.

— К-кажется… да.

— Дело не в том, чего бы я хотел, а в том, что я могу себе позволить в сложившихся обстоятельствах.

В этот миг Касси отчаянно жалела, что она не одна из веселых и разбитных женщин в цветных шелках, которым все всегда удается. Такой женщине Берт не смог бы отказать.

— Я поняла, — выдавила она с трудом, даже изобразила на лице улыбку.

Но Берта эта улыбка не обманула.

— Нет, ты ничего не поняла. — Он накрыл ее дрожащую руку своей и попробовал притянуть к себе, снова усадить на стул.

Но Касси не желала выслушивать, почему этот мужчина не хочет с ней спать. Она попыталась отдернуть руку. На сегодня довольно, ей не вынести вежливой реплики вроде «давай останемся друзьями».

— Все в порядке. — Она поправила очки, как всегда делала в минуты волнения.

Но Берт не отпускал ее руки, продолжая настойчиво тянуть на себя.

— Пусти, Берт. Честное слово, я не в обиде. Я просто подумала, что для тебя это будет несложно. Ты развлечешься, а мне поможешь в работе, к тому же мы так давно дружим, что… — Она сглотнула, подыскивая слова. — Нет, слишком большой наглостью было беспокоить тебя из-за моих проблем… У тебя ведь могли быть неприятности с администрацией, а я и не подумала. Пойду-ка я лучше домой, поработаю.

— Сядь, пожалуйста, и выслушай меня, — попросил Берт тихо.

В его голосе было нечто такое, что Касси послушно опустилась на стул, молясь только, чтобы он не слишком мучил ее оправданиями.

— Мне сейчас нужно во что бы то ни стало сохранять лицо, — сказал Берт. — Поскольку в ближайшие две недели я должен оформить опекунство над младшей сестренкой.

Отпустив наконец ее руку, он полез в карман и вытащил цветную фотографию черноволосой девочки-подростка.

— Хейзл шестнадцать лет.