Ещё один глоток Рассвета, и я перестану существовать, рассыпавшись росой и сливаясь с этим миром.

— Ты хотел, чтобы я нёс свет веры, — прошептал я, обращаясь к Альбу и не слыша собственного голоса, — и твоя мечта сбылась!

Вспышка розового пламени ослепила меня. Интуитивно я попытался из него выбраться, оттолкнувшись хвостом, и оказался в воздухе. Послышался треск чешуи, и за моей спиной расправились два чёрных кожистых крыла. Я бросил взгляд на своего врага и вдруг понял, что или сейчас, или никогда. Шипастый хвост вошёл в его горло с хрустом, ломая кадык и трахею. Тело главы Ордена Рассвета начало заваливаться набок, но, не успев коснуться растрескавшейся земли, растаяло розовым туманом.

Почему-то пришло понимание, что убил я кого угодно, но не Альба Ирликийского. А если быть точнее, то, скорее всего, эта тварь научилась создавать нечто сродни копий или аватаров для собственной трусливой задницы. И только что я убил одного из них. Такое не прощают. Да и я понимал, что после всего не смогу уйти. Вопроса с Агафьей это не решит. Значит, меня ждала разрушенная Обитель Великой Матери Крови. Однако и подстраховку никто не отменял.

Вокруг стояли на коленях обессилевшие святоши, с ужасом взирая на меня, но здесь и сейчас устраивать кровавую бойню я не мог и не хотел. Сейчас они уже не могли считаться врагами. Они были обычными людьми, из которых варварским способом выкачали всю силу, обеспечив магическое выгорание. Всему легиону разом. Не знаю, кем я считался в местной классификации святош и инквизиторов, но явно кем-то выше паладина.

— Это начало войны. Если хотите её пережить, уходите и больше не оказывайтесь у меня на пути. Второй раз я не пощажу.

* * *

Альб пришёл в себя рывком и тут же схватился за горло. Понадобилось несколько минут, чтобы отдышаться и сообразить, что он всё-таки выжил.

Уже очень давно он не терял собственных «переходников». Создание каждого нового требовало колоссальных затрат, а с последним он и вовсе прожил что-то около двух тысяч лет. Тем больнее было умирать в столь близкой оболочке.

Встав из ложемента на алтаре, Его Святейшество попытался размять тело. А это не шутки после двух тысяч лет стазиса. Тело не слушалось, никак не получалось переключиться с управления «оболочкой» на реальность. Нервные окончания попросту буксовали, ища отклик в недавно погибшем теле аватара, по привычке игнорируя настоящее тело Альба.

Оглядевшись, бывший архимаг рассмотрел в полумраке алтарного зала шприц с алхимическим коктейлем для активации процессов нервной системы в собственном теле. Дрожащие пальцы не с первого раза ухватились за оный и смогли снять защитный колпачок. Дальше был укол в бедро, и состояние краткосрочной агонии. Десять секунд боли, и с алтарного камня спрыгнул уже вполне дееспособный маг, если не считать разложения в паху. На эту дрянь даже стазис не действовал.

«Вот и всё, а ты боялась, даже юбка не помялась», — вспомнилась Альбу старая имперская присказка, на которой и повязали Тимуса. Правда, фактически его повязали на принцессе с задранными подъюбниками, но в памяти всего двора осталась именно присказка.

Обернувшись к алтарю, Альб присмотрелся к плитам у основания. Что-то неуловимо изменилось, но что, он пока не мог понять. Сам камень розоватого оттенка стал будто более насыщенного цвета, но при этом светился бледнее, чем помнилось Альбу при последнем пробуждении. Но ручаться в этом он не мог, всё же за две тысячи лет эта глыба попросту могла покрыться пылью.

Повинуясь мысленному приказу Его Святейшества, бытовая магия мигом привела в порядок зал, убрала пыль, обновила раствор в ложементе и даже отрегулировала систему вентиляции.