«Конечно, хочу! — с восторгом отозвался Гемос. — Вдруг и с этими договориться выйдет! Стану великим дипломатом или ксенологом, напишу трактат по перевоспитанию паразитических форм жизни и буду лекции читать юным восторженным студенткам!»

Мне даже интересно стало, от кого он такого нахватался?

«Оль, забирай Лимузенов и уводи. Я схожу за Гемосом, он попробует миром с этими договориться».

Эмпатка кивнула и направила свой дар на супружескую чету. Взгляды их стали стеклянными, Ольга буквально взяла их эмоции под полный контроль и приказала идти в гостевой домик.

Я же оглянулся, нашёл ближайшую оранжерею под стеклянным куполом и нырнул в узкую дверцу, ведущую туда. Внутри оказалось душно и влажно. Нос забивали непривычные запахи тропических цветов, от которых тут же захотелось расчихаться.

Выбрав куст погуще, я прикрылся им и открыл портал к Гемосу.

— О! Джунгли! — радостно отреагировал тот. — После пустыни приятное разнообразие! Ну и кто наш клиент? Эта лиана? Или вот этот кустик?

Энтузиазм симбионта был заразителен. Он с такой живостью и радостью реагировал на всё вокруг, что я невольно улыбнулся.

— Наши клиенты — парочка существ, что выглядят как деревья, но уже пятнадцать лет высасывают из окрестных земель магическую энергию. Один при этом вечно голодный, а второй выступает накопителем и трансформирует энергию в растительные макры.

Я показал Гемосу пример, и тот присвистнул.

— Здесь качество переработки энергии высочайшее. Там такое внутри… Вкусное! Это я тебе как бывший паразит говорю! Это можно сравнить с работой гениального артефактора.

— Только этот гениальный артефактор жене местного главы рода шесть выкидышей устроил.

Гемос сразу посмурнел.

— Неси уже!

Я пустил себе кровь и позволили симбионту скользнуть внутрь тела. Мы вышли из оранжереи и вернулись по дорожке обратно к дубу.

«Тебя к пожирателю или накопителю подселять?» — уточнил я у своего переговорщика.

«А кто спокойней?»

«Накопитель, но мы из него не так давно вырезали макр, поэтому сомневаюсь, что он в настроении», — честно предупредил я Гемоса.

«Всё равно давай к нему».

Я развёл кору «дерева» в стороны и выпустил внутрь симбионта. Дальше мне оставалось только ждать.

* * *

Николя отстранённо наблюдал за вакханалией жизни в парке палаццо дель Те. Он не мог объяснить собственных ощущений, но ему казалось, что защита родового гнезда Занзара злится. Но злость эта была печальная, ибо сам дворец ничего не мог поделать с происходящим.

А тем временем театральные представления сменил маскарад, который в этом году проходил в тематике шахмат. Часть парка очистили от деревьев и кустов и расчертили под гексагон со ста сорока семью треугольниками. В партии участвовало сразу три влиятельнейших рода Пьемонта: красные Занзара, белые дель Ува и чёрные Борромео.

Живыми фигурами руководили великие итальянские гроссмейстеры, но, как и четыре века назад, красным вскоре поставили шах и мат.

Николя при этом почувствовал самую настоящую боль палаццо, будто для него это не было партией в шахматы, а самым настоящим сражением.

Церемониймейстер предложил зрителям выбрать самую прекрасную шахматную даму, и ею по всеобщему признанию стала рыжеволосая «королева» Занзара. В свете закатного солнца волосы красавицы отливали алым, что символично перекликалось с цветом рода Занзара.

При этом от палаццо прошла волна злорадного удовлетворения.

— А теперь наша королева может выбрать, кого одарить своей милостью!

Толпа у сцены заволновалась, волнами накатывая.