Оба письма дожидались меня в кабинете. Я взглянул на адресатов и несказанно удивился. Переписку со мной решились затеять граф Висконти Борромео, бывший супружник Агафьи, и атташе по вопросам культуры посольства Франции в Российской империи гражданка Луиза-Антуанетта Барбарис.

Признаться, оба послания ставили меня в тупик. Если от Борромео я не ждал ничего хорошего, то уж чего ожидать от французской атташе и вовсе не представлял. Ну не будут же французы убивать меня в лоб стараниями своего дипломатического корпуса? С другой стороны, чин мог быть временным, как и у меня, для придания иммунитета на случай непредвиденных ситуаций. Дипломатов, вроде бы, даже за убийства могли судить лишь их родины, но никак не принимающая сторона. Поэтому, ведомый любопытством, я вскрыл конверт от француженки первым.

Внутри лежала карточка всего с парой предложений:

«В ваших интересах назначить встречу как можно скорее. Вы же не хотите, чтобы заинтересованные лица узнали, кто был поставщиком столь варварски выкорчеванных вами сорняков в лесу Шен дю Лимузенов?»

Однако… между строк читался жирный намёк на участие Комариных в этой схеме. Если в Европе полыхнёт скандал, то разбираться не будут, кто знал о свойствах паразита-накопителя, а кто просто занимался его добычей под заказ. Удивительно, что этот козырь они не использовали сразу, предпочитая нанять ассасина. С другой стороны, а что, если заметка в газетёнке была не более чем заметкой? Что если верстальщик ошибся парочкой нулей, и там не пять миллионов, а пятьдесят тысяч, к примеру?

В любом случае встретиться было необходимо. Во-первых, узнаю, что в отношении меня надумали граждане лягушатники, а, во-вторых, ну не отказываться же от встречи, если дама так настойчиво её добивается?

Написав пару строк в ответ, я запаковал конверт и оставил для отправки.

Сам же обратился к Игнату, специалисту, который занимался у нас классификацией флоры и фауны всех известных нам изнанок, а также главным знатоком алхимических ингредиентов из оных. Коротко охарактеризовав проблему, попросил предоставить всю информацию по паразитам-накопителям: кому, когда, сколько и за сколько были проданы.

Вторым на очереди было письмо от Висконти Борромео. Прежде чем его вскрыть, я обратился к Агафье:

«Дорогая, у меня в руках письмо от графа Борромео на моё имя. Вскрывать или дождаться твоего возвращения?»

«Вскрывай, — спустя секунду замешательства ответила вампирша. — Самой любопытно».

Внутри конверта оказалось письмо, полное куртуазных выражений ни о чём, но я прилежно транслировал через кровную связь его содержимое Агафье. Лично для меня содержательными из двух страниц вежливой лести были всего два предложения:

«… из авторитетных источников я узнал, что в вашем роду есть талантливейший артефактор, умеющий работать с наследием магов крови. Совершенно случайно в нашей родовой сокровищнице обнаружились подобные артефакты. Я прошу вас на время предоставить столь узкопрофильного специалиста. Оплату его услуг гарантирую артефактами магии крови».

«Уникальное по щедрости предложение, — удивилась Агафья. — Одно непонятно, меня так на свидание приглашают или покупают?»

«Ты уж прости, но ни один из перечисленных вариантов не предполагает, что ты в одиночестве отправишься в Италию», — предостерёг я вампиршу от необдуманных решений.

«Не переживай, сломя голову к нему на крыльях любви не полечу, — верно прочитала между строк моё предостережения Агафья. — Пока летим, ещё подумаю, что ответить. И да, передай Тэймэй, что она — умница! Отлично придумала с именем!»

«Передам, — согласился я, — у вас с принцем всё штатно?»

Вопрос был построен максимально формально, чтобы не лезть в личную жизнь баронессы, но та за словом в карман не полезла:

«Провожу воспитательные работы на предмет сравнительной характеристики традиционных реакций на измену в разрезе международной политической обстановки».