Изменить размер шрифта - +
Спустившись на первый подземный уровень, он глубоко вдохнул воздух, пропитанный запахами соитий. Медленно шагая между кушетками, Альб ласково поглаживал по волосам то одну, то другую послушницу, пока сильнейшие паладины выполняли святую миссию во благо Ордена Рассвета. Ритмичные шлепки, стоны сквозь стиснутые зубы да прерывистое дыхание были единственными звуками на этом уровне. Все попадавшие сюда хранили обет молчания.

Альб ещё раз окинул взглядом свой личный инкубатор и печально вздохнул. Мало. Слишком мало осквернённых осталось в их землях. Придётся снова идти на песчанников, неся еретикам свет святой веры.

Возвращаться к себе после увиденного не хотелось. Кровь кипела, требуя выхода скрытым желаниям, и Альб отправился на уровень ниже. Стража низко кланялась Его Святейшеству, безмолвно отворяя массивную деревянную дверь, увитую печатями тишины. Но стоило переступить порог, как слух Альба усладили крики муки и боли. Здесь рождались будущие воины Рассвета. Сила и мощь Ордена закладывалась именно тут.

— Ваше Святейшество, — поклонился ему старший акушер, больше напоминающий подслеповатую свинью на коротеньких ножках, — мы вас сегодня не ждали! — глаза его бегали из стороны в сторону, а по вискам струился пот. — Мы мигом подготовим…

— Отойди с дороги! — мягко произнёс Альб, прекрасно осознавая, что его намеренно задерживают на входе. Крики боли заглушили стоны удовольствия, а после и мерзкое чавканье. Магические светильники мигнули, отражая силу злости Его Святейшества.

Акушер побледнел, но не торопился выполнять приказ, чем подписал себе и своим подельникам изощрённый смертный приговор.

Альб прошёл сквозь борова и завернул по узкому коридору в ближайшую палату. Там, едва разродившись от бремени, привязанной лежала одна из песчанниц, подаренных ему на день Вознесения. Сильна. Какое это бремя по счёту? Десятое? Одиннадцатое? Редко, кто доживал до такого. Видимо, и старший акушер подумал о том же, разрешив своим помощникам удовлетворить похоть. Одной «послушницей» больше, одной меньше. После десятка родов никто бы и не обратил внимания на смерть. Кровь заливала всё вокруг, вместе с тем подпитывая злость и ярость Альба.

— Вы осквернили послушницу Ордена, — его мягкий мурлыкающий тон резко контрастировал с выражением лица.

Акушеры, как ошпаренные, отпрыгнули от роженицы, на ходу натягивая штаны. Упав на колени перед Альбом, они уткнулись лбами в каменный пол:

— Его Святейшество, она умирала. Рассечение не помогло. Тварь недоразвита.

— Тварь? И вы молчали? — просвистел шёпот Альба у них над головами, леденя душу. Удовольствие от оргазма, испытуемое минутой ранее, сменилось липким ужасом, заставляющим сердце пропускать удары.

Его Святейшество склонился над рассечённым чревом песчанницы. Дитя действительно не успело развиться, но лишь потому, что тройка местных небожителей поставила собственные грязные прихоти выше нужд Ордена.

Альб наложил ладони на тело умирающей послушницы и недавно погибшего плода. Мягкий розоватый свет жёгся, разъедая кожу и покрывая её волдырями. Слишком давно он не использовал магию исцеления. Но на сей раз мучения стоили того. Это дитя должно было доразвиться в чреве и стать новым паладином Ордена. Самые лучшие твари — прирученные с рождения.

Крики и хрипы песчанницы стихли. Глаза её закрылись, и она провалилась в целебный сон.

Альб прошёл мимо тройки акушеров, в последний раз мазнув по ним взглядом. Спустя секунду за ним бежало три кабана: один откормленный и два чуть поскромнее, испуганно похрюкивая и старательно перебирая своими коротенькими ножками. Уже на выходе Его Святейшество сообщил охране:

— Кабанов зарезать и подать в деревне на праздничном ужине в честь… — он запнулся, на ходу придумывая повод для пиршества, — в честь годовщины победы над Кровавым.

Быстрый переход