Поэтому сегодняшнее мероприятие воспринимал, скорее, как завершающую точку в расследовании и демонстрацию расположения монаршей особы своему вассалу.

То, что я был в корне неправ, стало понятно, стоило мне оказаться в приёмной императора. О моём прибытии доложили, словно мы были на каком-то балу, и все присутствующие уставились на меня аки на ожившего мертвеца.

— Смертник, — слышал я презрительные шепотки в спину.

— Зарвался, щенок, и поделом ему!

— Старый кровопийца подох своей смертью, так хоть посмотрю, как его отродье казнят!

Чего только не вещали в мой адрес, пока я со скучающим выражением лица прогуливался по приёмной и пил минеральную воду.

— Агафья, а смотрю, Комарины весьма популярны при дворе, — хохотнул я, передавая баронессе визуальные образы самых рьяных недоброжелателей.

— А ты как думал⁈ Половине из них твой дед насолил, подмяв под себя часть оборонных заказов. Ещё треть окрысилась на твоего отца. Он по молодости неприлично много дамских будуаров посетил, сделав многих мужей почётными рогоносцами, ну а остальные либо молчат, либо в подпевалы к большинству примкнули.

— А говоришь, мы затворниками жили, в свет не выходили, — попенял я Агафье, параллельно окидывая взглядом честное собрание, больше напоминающее встревоженный улей. Вдруг какой шершень напасть вздумает.

— Выходить выходили, хоть и редко, но сами гостей не привечали.

— Вообще, ничего удивительного. Весь этот сброд на военный объект тянуть? Нет уж, увольте! — всецело я поддержал семейную традицию, — хотя некоторые так и напрашиваются на экскурсию по болотам с билетом в один конец.

Агафья рассмеялась, легко и заливисто.

— Мне нравится ход твоих мыслей, но император их не одобрит!

Мы продолжали беззлобно перебрасываться шутками, когда краем глаза я заметил прущего на меня прямой наводкой взвинченного парня. Глаза его горели нездоровым огнём, а сам он был бледен до синевы.

Я присмотрелся к нему внимательно, черты лица показались мне знакомыми. Кажется, это кто-то из Виноградовых, но могу ошибаться. На Татьяну он ни капли не был похож, та рыжая, как солнышко, а этот смуглый с тёмными глазами и волосами. Мужчина остановился практически впритык, на скулах его играли желваки, а ноздри раздувались крыльями, словно у быка на корриде.

— Самозванец! Как смеешь ты носить это⁈ — он дёрнулся было к моему лицу, но у артефакта защита сработала быстрее, чем у меня реакция. Гибкие виноградные лозы с мелкими листочками спеленали наглеца, не давая ему пошевелиться. Я даже не знал, что у грозди есть такие возможности.

— Сударь из рода Виноградовых, ведите себя прилично, вы в приёмной у императора, а не на рынке, — осадил я провокатора. В том, что он был именно провокатором, сомнений практически не было. Слишком лихорадочные движения, бледность и неподобающее поведение, характерное для крайней степени возмущения. Кто-то умело накрутил Виноградова и отправил на убой. Подсадная утка дёрнулась пару раз и зашипела так, чтоб это слышали все окружающие:

— Я-то хоть рода Виноградова, а ты? Какая болотная девка тебя насосала, а, Комарин?

А вот этого спускать с рук уже нельзя было. Прямое оскорбление рода — это уже не шутки.