— Убили дорогое мне существо, — решил я ответить честно и на этот вопрос. — Между возвышением и местью я выбрал второе.

— Тьху! Человеком больше, человеком меньше! Есть ли разница, если впереди вечность? Ещё успел бы отомстить потом как-нибудь!

— Вот и Инари так рассуждает… — толсто намекнул я Комаро, что не приемлю подобный подход. — Для меня разница есть! «Как-нибудь потом» меня не устраивает.

— И часто у вас там «потолки пробивают»? — осторожно уточнил Комаро, переводя разговор с опасной темы.

— Раз в несколько сот тысяч лет, — пожал я плечами, вспоминая стену с двенадцатью выбитыми именами на вершине Башни крови. Моё имя там только начали обозначать для выбивки, но я не взошёл на остров, навсегда покинув Башню.

Разум почему-то зацепился за число двенадцать. Я должен был стать тринадцатым, но не стал. Что бы это могло значить, я не понимал. Но это казалось важным. Пока я пытался отыскать хоть какое-то логическое объяснение своим смутным ощущениям, Комаро явно воодушевился.

— И это без алтарей и поклонения? — теперь взгляд Комаро и вовсе напоминал взгляд восторженного ребёнка, получившего самый желанный подарок.

— Без. Кодекс Великой Матери Крови этого не приемлет.

— Но ведь почитаешь эту твою… Кровь… — произнёс будто выплюнул Комаро, — а она тебя не спасла! Спас тебя я! И теперь ты поклоняешься мне!

— Я тебе не поклоняюсь! — членораздельно и медленно доносил я до божества собственную мысль. — Я выполняю уговор! Ты меня спас, я не даю угаснуть твоему роду! Ты мне сказал: «Плодись, размножайся и увеличивай паству!» Всё это я делаю, но про поклонение речи не было!

— Но ведь своей Крови ты поклоняешься! — чуть ли не взвизгнул от негодования Комаро.

— Её я почитаю! А это совершенно разные понятия!

— Глава моего рода в меня не верит и мне не поклоняется! — в голосе божественного покровителя фоном слышалась многовековая трагедия его существования.

— Верю я! Ещё как верю! — я едва сдержался, чтобы не засмеяться, так наигранно и фальшиво выглядели стенания в исполнении Комаро. — Всякий раз, когда ты мне приходишь на помощь словом и делом, я не просто верю, но и возвращаю сторицей затраченные на меня усилия. А это, заметь, гораздо выгодней слепой веры и поклонения, не подкреплённых обратными дарами.

Здесь у Комаро случился слом шаблона. Божество, привыкшее к слепому обожанию и поклонению, не могло взять в толк мою логику. Формально он понимал верность моих слов, но вот внутренняя приверженность устоявшемуся порядку взаимоотношений «верующий плюс поклонение равно сила бога» не хотели воспринимать другую модель взаимовыгодного сотрудничества.

— Мне надо подумать! — была реакция божества, на сей раз настоящая. Он действительно пытался осмыслить услышанное. — Нужна будет помощь, зови!

На этом аудиенция завершилась, и меня выкинуло в человеческий план бытия.

* * *

Комаро с Виноградом сейчас находились в совершенно необычной для себя ситуации, но старались сделать вид, что все так и должно быть. Вот только получалось очень и очень плохо.

— Это какое-то извращение, — тихо ругался под нос Виноград, наблюдая как его тело постепенно меняло форму с кустовидной на совершенно обыденную человеческую. — У меня даже пальцы не удлиняются по первому требованию! А кожа бледная, как у поганки, а не благородного зелёного оттенка.

— Молчи! — Комаро раз за разом взбирался на валун и подпрыгивал, пытаясь задержаться в воздухе, но тут же падал вниз. — Это мне что ходить придётся?

Идея, возникшая у божества после разговора с Михаилом, захватила всё его существо.