- Всё верно, юный друг мой, - поддержал Висельника бывший Танцующий. – Нахватать лёгких денег может почти каждый. А вот задуматься о необходимости их возвращения и правильной выплате процентов… Тут Диас себя плохо проявил, недальновидно. Я многое повидал в разных частях света, потому и говорю. С десяток лет нынешний «хефе» точно продержится, а вот что случится потом, разве что пророки сказать в состоянии. Но сейчас Мексика получила передышку, которой может воспользоваться. Или не воспользоваться. Тут от многих условий зависит.

- Горячие парни в сомбреро не всегда поступают так, как велит разум, - припомнил я кое-кто из не виданного, но слышанного и прочитанного. - Кстати, а вот и наглядное свидетельство. Ну вот почему от некоторых латино столько шума, может мне кто-нибудь ответить?

Глас вопиющего в пустыне в моём исполнении до поры остался без ответа. Кард «Не одобряю!», этот бы сразу произнес нечто весьма уничижительное в адрес нарушителей спокойствия, а вот Висельник с Ханной сперва предпочитали сначала посмотреть, оценить, а уже потом реагировать словом либо делом. Седрик… о нём и говорить нечего. Для него весь мир – театр, вот уже далеко не первый век, а оценить очередную разворачивающуюся перед его глазами сценку он всегда готов. Главное, чтоб она не задевала чувство прекрасного этого весьма экстравагантного Вер-Заррен.

Свидетельством хаоса в плохом, не магическом смысле этого слова являлась довольно большая компания одетых с показной и безвкусной роскошью мексиканцев, не вошедших, буквально ввалившихся во вполне приличное заведение. Те самые сомбреро – у нескольких, не у всех – обилие золота с серебром, производимый этими людьми шум и воистину ничем не прошибаемая уверенность. Хотя нет, самоуверенность, так будет правильнее. Всё это явно и однозначно говорило – припёрлись те, кто искренне считает себя тут хозяевами жизни. Наивные. Оно было бы даже забавно, не будь визитеры такими шумными. Вот лично мне сразу захотелось уронить на этот зал полную, абсолютную тишину, дабы посмотреть, как сии нарушители спокойствия уподобятся рыбкам, которые  только и могут беззвучно разевать рот, в принципе не способные издать даже самого тихого звука таким вот манером.

Конечно я поделился подобной мыслью с друзьями, вызвал понимающие улыбки Висельника с Ханной и очередной ядовитый комментарий Седрика. Только яд ядом, а  ситуация стала меняться в худшую сторону. Это я к тому. что находиться тут вот-вот станет… О нет, не опасно, для этого никаких предпосылок нет, просто некомфортно. Мы же тут расположились именно с целью получения комфорта перед тем, как сорваться из лона какой-никакой цивилизации и оказаться в довольно диких местах.

- Карты намекают, что эти люди не так просты, как кажутся, - вновь примерил на себя одеяния пророка Висельник. – Грубы, самоуверенны, но есть в их душах нечто выделяющее на фоне простых людей. Не у всех, но я чувствую.

Ханна лишь скептически фыркнул, а вот куда более опытный гаар-гул не стал уподобляться молодой поросли, не просто присмотревшись к объектам, но сделав это с добавлением самой малой толики сил. Тех, ещё исконных. Пока же Седрик присматривался, гости гостиницы уже успели оказаться на террасе, ведя себя всё так же шумно, суетливо и без признаков хороших манер в европейском понимании сего слова.

Воистину Ламорис на них нет, способных своим звуком творить такое, от чего закачаешься. Мы же ни разу не они, а применять амулеты ради столь ничтожных целей и желаний… оно того не стоит. Достаточно простейшего искажающего плетения, чтобы место, где мы расположились, отгородилось невидимой, неощутимой пеленой, которая отсеивала особо громкие звуки и снижала обычные, но раздражающие. Магия, она не только оружие, ещё и жить помогает. Сильно так помогает, хорошо и постоянно. Глупцы - не понимающие это. Подлецы – понимающие, но старающиеся её принизить, создать ощущение греховности подобного и недозволенности для разумных созданий.