— Эй ты, слышишь? У тебя деньги есть? Мы дадим тебе классную таблетку. Будешь такие покупать у него.

И мне указали на одного из школьников.

— У него же отец — коп! — удивился я невольно.

— Мы это и без тебя знаем, умник! Ты что, не понимаешь? Рот открывай.

Мне протянули белую пластинку. Она мерзко пахла мятным ароматизатором, бензином, спермой и прочей дрянью, впитав запахи с рук.

— Да пошел ты! Будешь так говорить своей матери-шлюхе!

— Что ты сказал? — в меня уже летел кулак.

Я отпихнул обидчика и тот кубарем полетел по пыльному асфальту, сдирая кожу с коленей и локтей. На меня кинулись остальные. Я расшвырял их прочь.

— Интересных друзей ты себе завел, Макс, — сказал я одному из школьников.

— Как ты это сделал, Руари? — на меня смотрели во все глаза.

— У меня черный пояс по карате. А что, вы не знали?

— Это не похоже на карате.

— Да? — удивился я.

Забросил рюкзак на спину и направился к школе. Они сорвались следом.

— Они же убьют нас теперь, Руари! — едва не рыдая, запричитал Макс.

— У тебя папаша — полицейский! И не просто полицейский — капитан Гарды. Какого черта?

— Я должен им денег, я…

Взглянув на его испуганную, по-нездоровому бледную физиономию, я разозлился:

— Редкостный кретин! Звони отцу.

— Он меня убьет!

— Наверное лучше он, чем эти? — я кивнул за свою спину. — Нет? Отвалите.

Они отстали. В школе я наслушался от учителей о своих пропусках, поведении и прочем. Негатив я старался пропускать через себя, он словно падал в глубокий колодец, в черную беспросветную дыру… И все же он достигал дна, устилал его тонкими слоями, копился.

Домой я возвращался в еще более скверном настроением.

После школы меня ждали. Семь громил. Макс с расплывшимся на скуле синяком показал на меня пальцем. Один из чужаков между тем двинулся ко мне. Я подумал, не удрать ли мне от них? Но тут сзади дорогу преградили еще трое. В них я опознал трех знакомых из пэйви.

— Привет, шустряк. Это ты выбил Карлу зуб?

— Тоже хочешь? — поинтересовался я в ответ.

Громила, прифигев от моей наглости, обернулся на миг к своим, рассмеялся.

— Сейчас ты свои будешь с земли собирать.

— Уже обделался от страха. Отвалите, придурки, у меня очень плохое настроение.

— Парень, да ты совсем иди…

Его челюсть встретилась с моим кулаком, неожиданно взлетевшего снизу. Чужак пролетел футов десять и упал на землю. И на меня бросились одновременно все. У кого-то в руках были биты…

Макс бежал со всех ног. Но я нагнал его, схватил за шкирку и затащил в переулок.

— Руари, я не хотел рассказывать! Меня заставили!

Он плакал, растирая слезы по испачканному лицу. Но мне было плевать. Хватило несильного удара, чтобы Макс упал на землю. Он сжался в комок. Я отпинал его ногами.

— И да — расскажи об этом своему отцу, копу!

Я вышел из проулка, тяжело дыша, слизнул с расцарапанной щеки кровь, огляделся. Ярость не уходила. Позади меня стонал и плакал Макс. Я обернулся, сплюнул на землю, с проклятьем достал мобильный и набрал номер.

— Добрый вечер, мистер Хили.

— Привет, Руари. Ты с хорошими новостями или не очень?

— Не очень. Можете скорую прислать? Тут… парня одного побили. Пара ребер сломана, наверное.

— Адрес говори. Кто побил, видел?

Я помолчал, кусая губы в раздумье.

— Я побил…

Мой знакомый хирург-кардиолог из окружного госпиталя молчал, озадачившись.

— Ты сам в порядке? — наконец спросил он.