— Руари, и все же?
— Мне хочется вас убить не более, чем обычно. Вас это устраивает?
— О’Шэннон мне говорил, что есть два типа меток.
— И вам не повезло, потому что тогда я был в дикой ярости.
Мы замолчали. Фалви, чувствуя себя неуютно, переступил с ноги на ногу, потом махнул водителю автобуса, а нам на свою машину. Автобус ненадолго останавливался у красного креста, откуда в него притащили несколько ворохов одежды. После этого мы медленно выбрались из вечернего Дублина. Где-то над домами садилось солнце, в городе пахло осенью, за редкими тучами поблескивала неполная еще луна. Я чувствовал себя совершенно разбитым. Мне хотелось спать, но чувства от пережитого и лезшие в голову дурацкие мысли не позволяли уснуть.
— У вас выпить не найдется, сержант?
— Конмэл, черт тебя побери! — выругался Фалви. — Тебе разве по статусу можно теперь, а?
— Да пошли вы! — огрызнулся я.
— В бардачке возьми!
Я нашел там непочатую бутылку «Бушмилса». Открыл и хлебнул из горла. Виски обжег гортань, в желудке стало тепло, и легкий, почти незаметный озноб, который бил меня с тех пор, как я спустился в министерский подвал, ослаб. Я сделал еще глоток, ополовинив бутылку, под неодобрительные взгляды обоих спутников. Мне стало смешно, что и бывший Охотник, и старый оборотень чувствовали одно и то же. Я громко фыркнул, посмотрев на них, и, прикончив бутылку, вышвырнул ее в окно. Она разлетелась в воздухе золотистыми искрами.
— Черт, Конмэл, надираясь в этот раз, ты побил рекорд по скорости, — Фалви покосился на меня.
— И вам доброй ночи, сержант. Разбудите, когда приедем.
«Бушмилс» прогнал озноб и крутящиеся без конца мысли в голове. Я закрыл глаза и отключился, успев заметить, что мы нагнали автобус и теперь плелись у него в хвосте. О’Шэннон, похоже, уехал далеко вперед.
Мы приехали на Эйр-Хилл поздней ночью. Фалви остановился за автобусом, протянул ко мне руку и замер, увидев, что я уже не сплю. Лиадан, Мак и Рианнон суетились, провожая всех в дом. Я вышел из машины. Накрапывал дождь, холодные капли стекали по лицу, а с юго-востока дул холодный горный ветер. Я поежился, скрестив руки на груди. Рядом встал Туал, похожий на дикого горца в своем пледе-килте и со взлохмаченной седой шевелюрой. Следом за нами из машины выбрался Фалви.
— Руари, что насчет кураторства все-таки? Это из-за метки?
— У вас статус теперь не соотвествующий. Станете министром — тогда поговорим об этом.
— Что⁈ — Фалви вытаращил на меня глаза. — Ты шутишь, да?
— Нет. Держитесь от меня подальше, сержант. И от них тоже.
— Конмэл, проклятье! — возмутился Фалви.
— Да приду я к вам завтра в Управление. Отвяжитесь уже!
Бросив досадливый взгляд на полицейского, на лице которого появилось облегчение, я направился к дому. Туал Трэсах следовал за мной.
— Руари, я хотел бы услышать историю в подробностях, — произнес старик.
Я кивнул, зашел на кухню, поняв, что жутко хочу есть, и открыл холодильник. Но тут же вспомнил, что еды дома и быть не могло, потому что семья последнее время провела в министерских застенках.
— Мам! — позвал я.
Я еще раз обвел взглядом холодильник. Еда в одинокой кастрюле на полке наверняка была давно испорчена, так что я даже не стал заглядывать под крышку. Поэтому я взял яйца, разбил их об дверь и выпил сырыми, чтобы хоть как-то притупить чувство голода. Потом посмотрел на Туала. На его лице были противоречивые чувства. Ему хотелось улыбнуться, глядя, с какой непосредственностью я поел, и в то же время он помнил о предстоящем серьезном разговоре.
— Руари?
Я выкинул скорлупу в помойное ведро, обернулся. |