— Леди Виржиния? — негромко обратилась ко мне Паола, вставая аккурат между мною и Роджером. — Вам нужна помощь?

Я отчего-то сразу очень хорошо вспомнила — и прочувствовала — что дядя Рэйвен нанял эту женщину следить за мною и охранять меня. А случайных людей у него в подчинении не бывало.

— Нет, всё хорошо, — улыбнулась я, не сводя взгляда с Роджера. — Только подойдите ближе ко мне. А вы говорите, мистер Шелли. И пусть присутствие миссис Мариани вас не смущает. Я выслушаю вас либо так, либо уже никогда.

Он сомневался несколько секунд, глядя то на меня, то на Паолу… Но затем всё же прикрыл дверь плотнее и заговорил:

— Что ж, тогда не буду тянуть время и перейду к главному. Леди Виржиния, убедите Эллиса признать, что он мой брат.

Признаться, я оторопела. Паола же и бровью не повела, но глубже запустила руку в ридикюль; что-то выразительно щёлкнуло.

— Почему вы решили, что Эллис — ваш родственник? — спросила я ровным голосом, совладав с собою. — Право, глупая фантазия. Прошу извинить, мистер Шелли, но у меня появились срочные дела. Увы, вынуждена уйти прямо сейчас.

Роджер шагнул назад, спиной подпирая дверь. Лицо у него стало совершенно несчастное.

— Ну зачем вы так говорите, леди Виржиния, — сказал он с таким искренним, мучительным непониманием, что мне стало стыдно. — Я же слышал, о чём вы говорили с Эллисом. И о чём он спрашивал моего отца тогда, в первый раз — тоже.

— Тогда ваша просьба бессмысленна вдвойне, — возразила я, стараясь говорить рассудительно и спокойно. Теперь уже, вероятно, благодаря присутствию Паолы Мариани, он не казался мне опасным. Но всё же беседа тяготила невероятно, и хотелось закончить её, оборвать — пусть даже и неподобающе резким словом. — Вы ведь не могли не услышать, что сроки не сходятся почти на год.

Но Роджера было не переупрямить.

— Шесть месяцев там, шесть месяцев здесь… Если дважды округлить в неправильную сторону, то как раз и выйдет год, — сказал он и прикусил губу, точь-в-точь как детектив чуть раньше. — Прошу вас, леди Виржиния. Эллис нужен мне, мне нужен брат, особенно сейчас. Он не просто так попал к нам в дом, его что-то привело… Судьба, провидение, называйте, как хотите. Он ведь спас меня, леди Виржиния. В ту ночь, двенадцать лет назад, в наш дом забрался не обычный вор, — зашептал Роджер, и глаза у него стали блестящими. Я не видела в них безумия — только убийственную тоску и страх. — Это был… первый жених моей матери. Он кричал на неё, требовал отдать медальон и спрашивал о ребёнке. О мальчике, отданном в приют для детей, рождённых от насилия. Я всё слышал, потому что спрятался в той же комнате, под столом. И знаете, какой момент я запомнил лучше всего? Когда моя мать взяла кочергу и ударила этого человека. Много-много раз, пока вся комната не стала красной.

Роджер умолк и оттянул пальцами воротник, ловя воздух открытым ртом.

Это пора было прекращать, и я решилась.

— Довольно, — сказала я, повысив голос. — Неужели вы не понимаете, мистер Шелли? Даже если Эллис — действительно ваш брат, он имеет все основания отказаться от такой семьи. Ваша мать сначала избавилась от ребёнка… Нет, я не осуждаю её, да помогут ей Небеса справиться с её горем и жить долго и счастливо. Но фактов не изменить: от ребёнка избавились. А теперь вы эгоистично требуете старшего брата, чтоб он пришёл и стал вам опорой, жертвуя собою. Эллис и так сделал для вас слишком много! Он трижды отводил беду от этого дома, пожирающего своих обитателей. Он даже пошёл на ложь, чтобы спасти миссис Шелли от обвинений в убийстве, я верно понимаю?

— Да, — откликнулся Роджер потерянно.