— Я попросил его прийти, — нахмурился Макфэрлин.

— Меня тебе недостаточно?

— Сторм! — В этом восклицании было столько боли. — Конечно, ты — самое главное для меня. Но я хотел, чтобы и Люк был с нами. Присаживайся, дорогая. Расскажи мне о твоих делах. — Отец с трудом сел в кожаное кресло.

— Сначала ты расскажи, как поживаешь! — Сторм подвинула кресло поближе к отцу. — Ты выглядишь не очень, папа.

Она знала, что эти слова могут разозлить его, но не могла удержаться.

— Что говорит доктор?

— То же, что и всегда, — проворчал отец. — Я уже старик. И нога не дает покою.

— Может, мне стоит самой поговорить с Томом? — Она не стала рассказывать, что уже пыталась сделать это. Несколько раз. — Ты не возражаешь?

Отец поджал губы.

— Возражаю. Я сам расскажу тебе, если будет что рассказывать.

— Но ты хотел, чтобы я приехала, папа, — настаивала Сторм. — Значит, что-то случилось.

Отец нахмурил густые брови.

— Разве это так странно — хотеть увидеть свою единственную дочь?

— Единственного ребенка.

Он ничего не ответил.

— Я говорил тебе много раз, Сторм. Ты можешь превратить любую из комнат в мастерскую. Обставить ее, как пожелаешь. Я не прошу тебя жить здесь постоянно. Ты можешь улетать в столицу, встречаться с друзьями. Но ты нужна мне, Сторм. Нужна здесь. Разве это так трудно понять? — Его голос дрогнул.

Сторм расстроилась.

— С тобой что-то не так, папа. Почему ты не хочешь довериться мне?

— А что это изменит? — спросил отец, раздражаясь.

— Многое, — ответила Сторм. — Я люблю тебя, папа.

— Я знаю, девочка, — Макфэрлин сжал руки. Выражение его лица стало умоляющим. — Если ты меня любишь, Сторм, ты останешься.

Она медленно покачала головой.

— Не надо так, папа, — попросила она тихо. — У меня работа, карьера. Своя жизнь.

— Твоя жизнь здесь, — разозлился отец.

— Я так не думаю. Пожалуйста, давай не будем ссориться. Я только что приехала.

Но его ярость не утихала.

— И как надолго ты задержишься?

— Насколько смогу.

Отец заерзал в кресле, плечи его опустились.

— Куда пошел Люк?

Головная боль вернулась с новой силой.

— Какое отношение имеет к этому Люк? — спросила девушка с горечью. — Это я — твоя плоть и кровь.

— Опять за старое, — поднял голову отец. — Проклятье, я никогда не мог понять твоей глупой ревности, Сторм.

Сторм потерла виски.

— Ничего не могу с собой поделать, папа. Да, я ревную тебя к Люку.

— Но это идиотизм! — воскликнул Макфэрлин. — Он такой замечательный парень, — пробормотал он. — Вы должны были бы стать близкими друзьями. Я хорошо помню обоих твоих женихов. Они и в подметки Люку не годились.

Сторм не стала отвечать. Пытаться переубедить отца было бесполезно.

— Но я любила их, папа. Или думала, что любила.

Отец фыркнул.

— Тебе пора замуж, Сторм. Но только за подходящего мужчину.

— Это за кого же? — с вызовом бросила девушка.

Не зря люди перешептывались за ее спиной. Не зря Карла с матерью затаили на нее злобу.

Макфэрлин запустил пальцы в седые волосы.

— Тебе нужен мужчина, которого ты полюбишь навсегда, — сказал он.