– Иллюзия тоже греет…

Какое-то время мы ехали молча, а потом я спросил, сколько лет Гарику.

– Не знаю, – задумавшись, пожала плечами девушка.

– А примерно?

– В том-то и дело, что даже примерно не знаю. Есть такие люди, вроде бы молодо выглядят, а самим уже за сорок. Или взрослым кажется, а сам еще совсем молодой. Вот и Гарик так выглядит, не поймешь, то ли сорок ему лет, то ли двадцать… Когда улыбается, вроде бы молодой, взгляд наивный такой, глуповатый, как у недоразвитого. А когда злиться начинает, так взгляд свинцом наливается, и лоб морщится, как у старика… В общем, сам увидишь, скажешь…

– А в доме, ну с башенками который, он с кем живет, сам или с родителями?

– Да нет, вроде сам…

– Что, никого нет, ни родителей, ни прислуги?

– Ну, я не знаю. И никто толком не знает. Говорю же, он особняком живет. В село и к нему в дом одна дорога идет, а потом она разветвляется. Одна ветка к нему тянется, но так, что со стороны Запалихи не видно, кто к нему едет, потому что холмом скрыта. Кто к нему ездит, кто от него уезжает, не видно. Одно могу сказать, что из села никто у него не работает. Если бы работал кто, бабушка бы знала…

– Ну, бабушке он ничего не мог про себя рассказывать. А тебе? Может, тебе что-то интересное рассказал?

– Да какой там! Я же говорю, гы-ы, бы-ы… – передразнила Арина. – Вот и весь разговор. Мычит, а толком ничего не скажет.

– Но сказал же, как зовут?

– Только это и сказал… И еще на дом свой махал… Ы-ы, мой дом!.. То, что машина его, это понятно…

– Почему понятно? Может, он водителем на хозяина работает.

– Хотела бы я посмотреть на такого хозяина, который такому идиоту машину доверяет… Нет, его это машина… И дом его… Хотя… – На какое-то время Арина задумалась, приложив палец к губам. Затем, сомневаясь, глянула на меня. – А может, не его это машина?

– А это имеет значение?

– Да нет, в общем-то, – пожала она плечами. – Машина, может, чья-то, а слюна точно его… Тьфу, мерзость!

Я кивнул, соглашаясь, но вслух ничего не сказал.

Прежде всего, мне нужны были образцы слюны этой недоразвитой личности. Я добуду ее, вернусь в Черногайск, сдам на экспертизу. Если результат будет положительным, тогда я уже вплотную займусь Гариком. Вернусь за ним в Запалиху и возьму его под белы рученьки, что по локоть в крови. А на допросе уже выяснится, кто он такой, откуда и чем живет… Впрочем, кое-какую информацию я мог бы почерпнуть у сельского участкового. По долгу службы он обязан побывать в доме, расположенном на отшибе от деревни.

– Ты чего молчишь? – спросила девушка.

– Боюсь, что у меня тоже слюнки потекут.

– На меня? – непонятно, то ли обрадовалась, то ли возмутилась она.

– Да нет, тут кафешка скоро будет, там шашлык хороший готовят… М-м, спецфис-ски! – Я приложил подушечки пальцев к губам и смачно чмокнул. – Как подумаю, так слюнки текут.

– Я бы тоже от шашлычка не отказалась, – сказала она и, немного подумав, спросила: – А далеко?

– Минут через десять подъедем.

– Тогда давай не будем больше про Гарика. А то аппетит пропадет…

Я послушно кивнул и до самого кафе не задал ей ни единого вопроса на эту тему. В кафе нам приготовили четыреста граммов шашлыка на двоих с овощами и ароматным соусом, подали горячий лаваш.