— Джон приедет сюда завтра, а в субботу состоится бал. Отель по этому случаю нарядили, хотя не понимаю, зачем это нужно было делать. Но я пойду туда. Наверняка будет весело.

Ее лицо зарумянилось, и она уже не чувствовала себя такой усталой.

— Вы любите танцевать?

— Да. Джон тоже хороший танцор. Я с нетерпением жду субботы. Между прочим, моему отцу подобные забавы тоже очень по душе. Я его экономка, секретарь и временами повариха… — Франциска рассмеялась, и в комнате стало уютней от ее звонкого смеха. — Он говорит, что я готовлю лучше, чем большинство женщин, но я считаю, что он выдает мне авансы — и только.

— Необязательно, — отозвался Макс, который, задавая девушке вопросы, бросал на нее быстрые взгляды. Красивые волосы Франциски почти высохли и начали завиваться на концах. В ее синих глазах исчезла настороженность. — Лично я терпеть не могу готовить, когда я один.

— В таком случае позвольте мне сделать для вас завтрак, — осторожно предложила Франциска и тут же устремила на него умоляющий взгляд: — Это… если, конечно, я останусь у вас тут до утра. Прошу вас, скажите честно: я не мешаю вам?

В ее взгляде сквозило отчаяние.

— Нет, что вы, совсем напротив, — проговорил несколько смущенно Фэйртон. — Сколько вам лет, Франциска?

Впервые он назвал ее по имени. Они оба заметили это.

— Двадцать.

— У вас, по-моему, склонность к приключениям, нет?

— Да, пора бы уже мне повзрослеть…

— Вы говорите так, будто ощущаете себя грудным младенцем, — улыбнулся Макс. — А мне двадцать девять.

— Вы чистокровный англичанин? — спросила Франциска. — Мне кажется, что нет.

— Считаю себя таковым. Мой отец был англичанином, фермером из Нортумберленда. Мать до сих пор там живет. Она испанского происхождения, и этим, вероятно, можно объяснить мою смуглость. — Макс лукаво улыбнулся. — Но не бойтесь меня, я не цыган.

— Я и не боюсь, — серьезно заверила его Франциска.

Они вышли из дома. Небо было сумрачным. Оба посмотрели в сторону бессильно трепыхавшегося на шесте красного платка. Странно, но Франциска уже не ощущала отчаяния от того, что никто не увидит сегодня этот сигнал. Она все еще надеялась на то, что лодка придет, но, если этого не случится, большой беды не будет.

— Красиво здесь, — задумчиво проговорила девушка. — Я рисую все, что привлекает мое внимание. Пишу портреты, пейзажи, в том числе и морские, цветы, деревья, — словом, все, что у меня получается. Позвольте мне как-нибудь написать ваш портрет, а? Подумайте о том, как много я на нем смогу заработать, когда вы станете знаменитостью. Надеюсь, я скоро достигну такого уровня, при котором будет не стыдно выставлять свои работы.

— С удовольствием буду вам позировать.

Их голоса заглушались наползающей на остров ночью. Франциске было приятно, что она оказалась не одна на этом быстро темнеющем берегу. До них доносился только плеск беспокойных морских волн. Они неторопливо прогуливались по пляжу. На душе у них было спокойно и радостно. Макс казался намного милее, чем в начале знакомства.

— Мне бы хотелось сделать так, чтобы из этих мест убрались все туристы, все до единого. Знаете, не очень воодушевляет, когда к твоему острову направляется лодка, до краев наполненная любопытным народом, которому невтерпеж ознакомиться с местной экзотикой. Туристы — народ известный, постоянно суют свой нос в чужую жизнь, — пылко проговорил Фэйртон.

— Как я, да?

В глазах Франциски была такая укоризна, что он поспешил подправить то впечатление, которое произвел на нее своими словами.