И по девочкам не возникало споров. Лера лишь удивленно пожимала плечами, когда после родительских собраний мамы одноклассников сетовали, что мужья против танцев или французского языка и настаивают на китайском и карате или математике и хоккее. Ей было сложно это понять, в ее семье все было легко и просто, ведь у них было полное взаимопонимание. Муж никогда не был против того, что выбрала Лера, и полностью доверял ей воспитание малышек. Можно было самой решать вместе с детьми какую школу выбрать и на какие кружки записаться. У нее была полная свобода действий.

А как восхищалась их семьей дизайнер, которая придумала сногсшибательный проект белой квартиры! Она хоть и говорила, что по статистике, только два процента заказчиков услуг элитного ремонта мужчины и преображением квартир всегда занимаются женщины, все же сразу предупредила, что такие интерьеры в белом цвете, как правило, зарубают мужья заказчиц. Лера лишь снисходительно рассмеялась. Ей не нужно было ничего согласовывать, муж дал ей право делать все как ей самой заблагорассудится. Дима говорил, что совсем не разбирается в дизайне и Лере лучше знать что будет хорошо для их семьи, тем более, она так внимательно подходит к каждому делу. Полгода на дизайнерских и строительных форумах и после ремонта квартиры они даже шутили, что теперь можно открывать свою строительную фирму, ведь после ремонта Лера умеет закупать нужные материалы и разбирается во всех строительных процессах не хуже дорогих прорабов.

Дима всегда доверял ей, потому что знал, что она справится с любым делом. Неужели это было не доверие, а безразличие?! Неужели ему было просто удобно, а силы и время хотелось тратить на другое? Как он вообще нашел на это время со своим сумасшедшим рабочим графиком?! Не в силах выдержать нарастающую боль, Лера очень медленно поднялась с кровати. Голова все равно закружилась и пол поплыл перед глазами. Стараясь сохранить равновесие, осторожно добралась до большого окна и открыла жалюзи. Пустая парковка, где днем никогда нельзя найти свободное место, освещалась сиротливым фонарем у арки. Тусклый желтый свет, припорошенные снегом лапы старых елей и полное отсутствие людей. Вот бы так и было, чтобы остаться здесь и никого не видеть, ни о чем не думать и никаких решений не принимать. Как жаль, что так не получится. И эта тишина лишь временная передышка. На часах 4.14 – значит, совсем скоро здесь появятся люди. Наверняка, сперва придет дворник, затем технический отдел, бухгалтерия, Марго. Журналисты точно появятся последними и сразу начнется ежедневная суета. Но пока комната с окнами в пустынный двор служит ей укрытием и можно не думать о людях.

Плечи Леры сотрясались от беззвучных слез, а каждая клеточка тела болела физически. Опухшие глаза реагировали даже на тусклый свет фонаря. Она вернулась в кровать и почти упала в невесомость матраса, но до утра так и не смогла уснуть. Просто смотрела как рассеянный свет медленно проникал в комнату сквозь окно, сначала высвечивая лишь стопку журналов на подоконнике, потом полкомнаты перед окном, пробираясь все ближе и ближе к ее кровати, пока наконец не осветил и не заполнил всю комнату. Когда первые лучи солнца проникли в комнату и ровными полосками света легли на светлый пол, Лера потерла опухшие глаза. Слез не осталось, но и сил не прибавилось. И она просто лежала и смотрела на кривые мазки краски на стене в месте крепления потолка. Через час зашла Марго и принесла два стаканчика ярко-оранжевого апельсинового сока, кофе и пакет со свежей выпечкой из соседней пекарни. Лера смотрела на прозрачный пластиковый стакан свежевыжатого сока и думала, как несправедлив к ней мир, наполненный яркими красками.