Завибрировал в сумке телефон, и на экране высветилось имя Димы. Она ответила на звонок совершенно безэмоциональным голосом:

– Слушаю.

– Лера, нам нужно поговорить. Это важно.

– Зачем? Мы уже все сказали, что было важно. Все остальное не имеет больше значения.

– У нас с тобой трое детей, не забывай.

– Я помню.

– Когда мы можем встретиться? Сегодня в семь? Заодно и поужинаем.

– Тебе есть с кем ужинать. Не заставляй жену долго ждать, женам это не нравится. Это я тебе из опыта скажу.

– Она мне не жена.

– А она знает об этом?

– Нам нужно поговорить о детях. Наших детях. Это важно.

Лера слишком хорошо знала своего бывшего мужа и подозревала, что это блеф. К тому же с девочками она была на связи через мессенджеры и не видела сейчас серьезных вопросов для обсуждения. Но мало ли… И на всякий случай, чтобы не пропустить чего-то важного из их изменившейся жизни, она согласилась на встречу вечером.

Дима пришел в полном обмундировании. Даже с цветами. Когда они были женаты, он редко делал сюрпризы. Она не взяла розы.

– Оставь для жены, – сказала Лера и быстро села за столик. Несмотря на бессонную ночь, она была хороша, даже больше того, в ней появилась некая нежность и беззащитность, которая неминуемо включает в мужчине мужчину.

– Ты стала по-другому выглядеть.

– Я и жить стала по-другому. О чем ты хотел поговорить?

– Давай сначала поужинаем. День был трудный. Расскажи, как ты? Мы же не враги? Мы же можем спокойно поужинать.

– Можем.

И она стала кратко рассказывать. О новом деле с Ингой, о проекте Эстер. О том, как они отстояли свое право на здание для детского центра.

– Зря вы это. Авакумов непрост. И он таких вещей не прощает. Более жесткого противника сложно найти. Не стоит с ним заигрывать. Я как-то пересекался с ним по одному делу. Уверен, он сейчас в бешенстве.

– Не знала, что ты с ним знаком лично. Хотя я много чего не знала о тебе.

– Не начинай, Лера. Я виноват. Очень виноват перед тобой и детьми. Я знаю. Если бы можно было все вернуть… Ты даже не представляешь, как я сожалею.

Он нежно погладил ее ладонь и посмотрел в глаза. Она хорошо помнила этот взгляд, от которого защемило где-то в груди. Нужно уходить, но она так одинока сегодня…

– Лера, прости меня. Давай начнем все сначала.

Странная ситуация. С этим человеком ее связывают полжизни, общие дети, общее когда-то дело, а он чужой, совершенно чужой. И даже жалкий. Точно, вот что защемило в груди, это же жалость.

– Я оступился, не знаю, как это случилось, я никогда не хотел уходить от тебя. А потом там родился ребенок, и я не знал, что делать. Хотел обо всем забыть, но ведь нельзя было их бросить просто так. И я решил, что буду помогать, просто помогать деньгами. Обеспечу условия для нормальной жизни. Она ничего не требовала тогда. Со всем соглашалась.

– И ты стал помогать нашими общими деньгами. А заодно жить на две семьи, чтобы материальные вложения, так сказать, не пропадали зря. Ты не просто помогал. Ты был ее мужем по расписанию. Только она шла на это сознательно, принимая правила игры, а я была участником вашего спектакля вслепую. Вы забыли мне рассказать о том, что сюжет изменился и в сцену добавлены новые герои.

– Я уйду от нее. Мы уедем в другой город, другую страну и начнем все сначала. Ты помнишь, как счастливы мы были? Как я любил твой смех… Мне казалось, я смогу горы свернуть, все только для того, чтобы ты смеялась и улыбалась мне… Прошу тебя, прости.

– Я простила. Правда. Но я перевернула ту страницу и уже не смогу вернуться к прошлой жизни никогда.