– Нет, не в порядке. Совсем не в порядке, черт подери. – Я провел пальцами по волосам. – Какой-то придурок только что ударил мою сестру, поэтому я с ним подрался. Приезжала полиция, а теперь ты здесь…

– Здесь, – снова повторил он, приближаясь ко мне. Я отступил назад.

– Я не… Я не могу…

– Ривер. – Голос Холдена был тихим. Спокойным. – Что тебе нужно?

Я ломался. Кирпич за кирпичом плотина рушилась. С губ срывалось тяжелое дыхание.

– Мне нужно убраться отсюда. Не знаю куда…

– Я знаю. Поехали со мной.

Словно в тумане, я последовал за ним, а потом оказался в седане, Джеймс кивнул мне с переднего сиденья. Он отвез нас к скалам; я узнал стоянку с сараем.

– Пожалуйста, подожди здесь, – попросил Холден Джеймса.

– Да, сэр.

Холден грациозно выскользнул из машины со спокойствием, которого я раньше никогда за ним не замечал. Или, может, я просто был слишком взвинчен и на грани взрыва, а Холден по сравнению с этим казался спокойным.

Он повел меня по тропинке на пляж, по камням и между большими валунами. Путь был нелегким; в какой-то момент вода подбиралась к самым ботинкам, и земля казалась слишком каменистой в тех местах, где скалы обрушивались в океан.

– Куда ты меня ведешь?

– Туда, куда должен был отвести тебя еще давным-давно.

Наконец путь стал легче; океан отступил на безопасное расстояние. Мы обогнули последний обломок скалы, больше остальных. У здорового сланцевого валуна приютилась обветшалая, припорошенная песком хижина, входная дверь висела на одной петле.

– Здесь уже много лет никто не был, но именно это место наших тусовок, – сказал Холден, солнце за его спиной уже начало садиться, превращая серебро волос в золото. – Пропащие Ребята. Вот где мое место. Затем Миллер начал приводить Вайолет, а Ронан Шайло. Я хотел привести тебя, – продолжал он хриплым голосом. – Но наши отношения были тайной.

– Зачем ты привел меня сюда сейчас?

– Потому что здесь можно быть самим собой. Можешь быть кем угодно, и никто тебя не осудит. Есть только ты и океан. – Он придвинулся ближе, его ладонь скользнула в мою. – Отпусти себя, – прошептал он, и его слова подхватил ветер. – Именно здесь можно это сделать. Расслабиться.

Я кивнул и меня пронзило понимание. Я отшатнулся от Холдена и прошел мимо углубления в песке, где раньше была яма для костра. Побелевшие и серые деревяшки валялись полупогребенные под песком – скелеты старых костров. Я спустился на берег, к океану, который ждал, предлагая забрать все, что накопилось у меня на сердце. В груди поднялась ноющая боль от черного, прогнившего и никогда не видевшего дневного света горя.

Дыхание сбилось, и из горла вырвался сдавленный крик. Я кричал, отпуская копившиеся три долгих года эмоции. За закрытыми глазами меня ждала агония утраты моей доброй, жизнерадостной, красивой матери, и у меня не было выбора, кроме как смотреть ей в лицо.

На меня нахлынули воспоминания – ее улыбка, смех, нежные слова ночью, когда мне приснился кошмар. Как она вместе со мной отпускала глупые шутки; держала малышку Амелию с такой любовью, что та светилась от счастья… Я выпустил все это в нечеловеческом вопле, который сделал меня больше похожим на человека, чем в последние три года. Потом я упал на колени в песок и зарыдал. Жестокие, сокрушительные рыдания согнули меня пополам.

Несколько мгновений я был один на пляже, но потом почувствовал, как меня обнимают. Холден тоже опустился на колени и обнял меня как раз в тот момент, когда я думал, что вот-вот развалюсь на части.