– Ради тебя, – говорю я. – Только ради тебя.

Холден вздыхает и прижимается головой к моей груди.

– Что я тебе говорил о подобных комментариях? Вот сейчас растекусь лужицей, и от меня ничего не останется, кроме кольца. Тебе придется вытирать меня с пола возле нашей двери.

– Нашей двери, – повторяю я и крепко целую его.

Но пока пламя не разгорелось окончательно, знаменуя наше счастье, я чувствую, как между лопатками струится пот.

– Я слишком мокрый, – говорю я. – И, вероятно, воняю. Ты не против, если я быстренько искупаюсь в бассейне?

Холден наклоняется и нежно прикусывает мою нижнюю губу, а затем отпускает с опаляющим взглядом.

– Ну если очень нужно.

– Я быстро, – хрипло обещаю я и даже не утруждаюсь переодеться в плавки. Я иду на наш задний двор, раздеваюсь до трусов и ныряю. Вода прохладная по сравнению с удушающей жарой ночи, но не слишком холодная.

Я делаю несколько кругов, а затем плыву к краю, чтобы вылезти. Я погружаюсь под воду, а когда выныриваю, Холден лежит на животе на бортике, водя пальцами по воде.

– Мне нравится это кольцо, – говорит он, серебро поблескивает в сгущающихся сумерках.

– Хорошо получилось, – отзываюсь я. – Его Шайло сделала.

– Да? Теперь оно мне нравится еще больше.

– У нее талант, – говорю я. – Узор под дерево тебе очень идет.

– Под дерево? – Холден хмурится, разглядывая серебряное кольцо на своем пальце. – Здесь же вода изображена.

– Я подумал, что это похоже на узор древесины.

– Это потому, что в твоем теле нет ни капли эгоизма. Это течения реки.

Боже, он прав. Плавные линии – это течение, постоянное и неустанное, никогда не прерывающееся и не замирающее.

– Мой Ривер, – шепчет Холден и наклоняется, чтобы снова поцеловать меня. Затем снова опускает подбородок на руки, на его лице появляется странное выражение.

– О чем ты думаешь? – спрашиваю я.

– О тебе, – отвечает он. – Обо мне. Как я хочу быть с тобой.

Я смеюсь.

– Ты и так со мной. Всегда.

– Я в буквальном смысле. То есть прямо сейчас.

Затем он отрывается от бортика и снимает ботинки и носки. Следом ветровку и футболку.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я, и сердце подскакивает к горлу.

– Возможно, глупость, – отвечает он, теперь голый, если не считать нижнего белья. – Но сегодня вечером мы обручились. Потому что ты проявил храбрость. Сейчас я тоже чувствую себя немного храбрым.

Черт побери.

Мне так долго этого хотелось. Вот почему я настоял на доме с бассейном. Я надеялся, что однажды он захочет попробовать, и я ужасно хотел быть рядом, когда он решится. Но понятия не имел, что это случится так скоро.

Холден садится на край бассейна и опускает ноги в воду. Его лицо неподвижно, но он так крепко сжимает бортик, что костяшки пальцев побелели.

– Холден…

– Подойди ближе, пожалуйста.

Я бросаюсь вперед, кладу ладони на его икры, давая знать, что я рядом.

– Что мне сделать?

Он благодарно улыбается, затем его улыбка сменяется решительным выражением. Храбрым.

Сделав короткий вдох, он отталкивается от края и погружается в воду. Он ахает, когда вода смыкается кольцом вокруг его груди. Здесь глубина в пять футов, а он стоит на фут выше, вода стекает по его шее и ключицам.