Инид обхватила Элизабет за дрожащие плечи:

– Я вижу, как это действует на тебя, Лиз. Ты просто обязана кому-то рассказать.

Элизабет чувствовала, что Инид права.

«Кому? – лихорадочно думала она. – Кому же я могу сказать?»

11

– Хорошо, Лиз. Видно, что здесь много чувства и энтузиазма. Думаю, мы должны пустить этот материал.

Консультант «Оракула», учитель мистер Коллинз держал в руках страницы машинописного текста, которые Элизабет отдала ему несколько дней назад. Это была первая статья из серии, которую она собиралась назвать «Дневник сестры милосердия», и писала ее Элизабет очень увлеченно. Но сейчас, несмотря на похвалу мистера Коллинза, ей оставалось лишь грустно пожать плечами.

– Спасибо, – сказала она. – Думаю, я была действительно радужно настроена, когда писала это.

– А сейчас уже нет? – Он уселся на край стола и впился в нее своими небесно-голубыми глазами. – Надеюсь, ты не собираешься бросать работу в больнице?

– Нет, она мне все еще нравится. – Элизабет не могла выдержать его взгляда. Интересно, он заметил, что она плакала? – Просто иногда принимаешь все слишком близко к сердцу.

– Понимаю. Со мной такое тоже бывает.

Мистер Коллинз ласково улыбнулся. Он был намного симпатичнее других учителей в школе. Но не это больше всего ценила в нем Элизабет. Для нее имело значение то, что с ним было легче всего говорить. И она не раз прибегала к нему в трудных ситуациях. Он всегда сочувствовал и никогда не осуждал. Он не влезал сразу же и не говорил, что и как надо делать, а заставлял ее самостоятельно находить единственно верный выход.

Элизабет почувствовала, что сейчас снова расплачется.

– Это ужасно, когда кто-то болен, серьезно болен, и вы знаете…

– Мистер Коллинз! – внезапно перебил ее Джон Пфайфер. – Вы должны просмотреть фотографии игры, которая была в понедельник. Они действительно классно получились.

Джон, спортивный корреспондент «Оракула», помахал стопкой снимков перед носом мистера Коллинза.

– Я скоро освобожусь, Джон, – сказал он. – Мы поднимемся с Лиз ко мне в кабинет. Дождись, пока мы вернемся, хорошо?

А Элизабет он сказал:

– Я кое о чем хочу поговорить с тобой. Думаю, это лучше сделать наедине.

Элизабет печально кивнула и последовала за мистером Коллинзом к двери.

– Ладно, мистер Коллинз, подожду. У меня здесь полно работы! – прокричал Джон и рванулся в направлении освещенного стенда.

Он чуть не столкнулся с Оливией Дэвидсон, которая несла картонную афишу, рекламирующую вечер одноактных пьес, поставленных драматическим кружком.

В своем загроможденном вещами кабинете мистер Коллинз убрал со стола стопку бумаг и жестом предложил Элизабет сесть.

– Я знаю, как ты занята, – начал он, – но разреши тебя спросить. Это про Макса Деллона. Боюсь, что без чьей-нибудь помощи он не напишет следующей работы по английскому.

Элизабет старалась не думать о Трисии и сосредоточиться на том, что говорил мистер Коллинз. Макс Деллон был ведущим гитаристом в школьной рок-группе «Друиды». Элизабет знала, что за его ершистым и надменным поведением скрывался серьезный, талантливый музыкант. Макс был немного взбалмошный, но в целом – хороший парень.

– Ты моя лучшая ученица, – продолжал мистер Коллинз. – Я надеялся, ты сможешь подтянуть Макса. Я говорил с его родителями, и они хотят заплатить за эти часы.