— Понятно. А рисование?

— Иногда под настроение что-нибудь рисую.

— «Под настроение»?

— Да.

— Поясните, пожалуйста.

— Я рисую, когда мне этого хочется.

— И часто вам хочется?

— С каждым годом — все реже.

— Почему?

— Не знаю.

Люсин собеседник посмотрел на сидящую в торце стола женщину. Та сохраняла невозмутимое выражение лица, но Люсе показалось, что она все время как-то не так отвечает на вопросы хозяина кабинета, как-то по-другому надо, но она не могла объяснить себе, почему у нее появилось это чувство.

— Еще компьютер, — вдруг сказала она, лихорадочно соображая, что бы еще назвать такое, что могло бы зачесться в ее актив.

— Что, простите? — вопросительно посмотрел хозяин кабинета.

— Вы про увлечения спрашивали. Я компьютером пользуюсь.

— Похвально, — оценил собеседник, но как-то так он это сказал, что было видно: Люся стремительно теряет очки. Не приглянулась.

— А вы можете самой себе дать оценку? — сказал хозяин кабинета. — Попробуйте себя охарактеризовать.

Здесь был какой-то подвох. Люся знала о том, что существуют специальные методики проведения собеседований, где подробно расписано, какие вопросы следует задавать принимаемому на работу человеку и как ответы этого человека его характеризуют: глуп он или умен, честен или лукав, как переносит стрессовые ситуации. И этот вопрос был задан неспроста, но как следовало ответить, чтобы самой себе не навредить, Люся не знала. Хвалить себя нескромно, а критиковать — так это вовсе странно выглядит.

— Я попробую, — кивнула Люся, улыбкой маскируя свою растерянность. — Я общительная, легко схожусь с людьми, усидчивая, мне легко даются знания.

Но обязательно надо что-то сказать о недостатках. Чтобы безобидно, и в то же время самокритично.

— Правда, я не бойкая. Это мой недостаток, я думаю. Люблю быть одна.

— «Люблю быть одна», но «я общительная», — ровным голосом произнес хозяин кабинета, и кровь прихлынула к Люсиному лицу.

— Я, наверное, что-то не так сформулировала, — растерянно пролепетала она. — Не совсем точно…

— А вы можете назвать себя искренним человеком?

Испытующий взгляд голубых глаз, холодных, как лед. Ах, как она оплошала! И как он ее поймал!

— Я думаю, что я искренняя, — в отчаянии ответила Люся.

— Можем проверить, — все тем же ровным голосом произнес ее безжалостный собеседник. — Вы можете честно сказать, какой вопрос хотели бы мне задать? Что вас сейчас по-настоящему волнует?

— Конечно, могу, — с нарастающим отчаянием ответила Люся, которая все явственнее ощущала, что теряет почву под ногами. — Я как раз хотела у вас спросить: каков будет круг моих обязанностей в вашей фирме?

— Это ваш вопрос? — непритворно удивился собеседник, не понятно, с усмешкой или с разочарованием.

Он ее поймал! Опять поймал! Так ей, дуре, и надо! С кем она тягаться вздумала? Он ее насквозь видит!

И снова она сжала кулачки так, что побелели костяшки пальцев.

— Конечно, я не про то думала, — сказала она с ощущением человека, только что сделавшего шаг за окно на пятнадцатом этаже. — Если честно, то у меня все время один и тот же вопрос в голове вертится. Правда ли, что вы будете платить две тысячи долларов в месяц?

Упс! Он дрогнул! Она видела! Вроде бы ничто не изменилось в его взгляде, но это был уже другой взгляд!

— Да, — сказал хозяин кабинета.