По сравнению с последними днями погода переменилась в лучшую сторону. Солнце иногда проглядывало сквозь облака. На скутере до Норы ехать еще десять минут, но в ненастье их хватит, чтобы промокнуть до нитки.

Нора жила неподалеку, но дорогу к ее дому я знал наизусть не только поэтому. В детстве я столько раз бегал по ней, что и не сосчитать.

Спустя пять минут я был на месте, стоял перед ее домом и смотрел на белую входную дверь, к которой вела симпатичная каменная дорожка, окруженная клумбами. Весной на них цвели нарциссы и ландыши, летом время от времени – подсолнухи. Мама Норы любила цветы и свой маленький палисадник. Газон всегда был аккуратно подстрижен, а цветов росло столько, что хватало всем окрестным пчелам и шмелям. Сбоку всегда стояло с десяток ульев. Знать не знаю, там ли они сейчас. А за углом росли сирень и буддлея. Это дерево посадили мы с Норой, когда были маленькими.

Проклятье. Высморкавшись, я глубоко вздохнул. Что я вообще здесь забыл?

Надо сдержать слово. Ни больше ни меньше. Мы уже не дети и можем оговорить личные границы без лишнего драматизма. Не будем ворошить все, что произошло за последние несколько лет, – это дурацкая затея. Все кончено. Что было, то прошло. Оставим минувшее в покое.

Камешки захрустели под ногами, и я неожиданно понял, что с каждым шагом уходил все дальше от изначального плана. Я возвращался в нашу с Норой историю… И не важно, хотелось мне этого или нет.

Трель дверного звонка прокатилась по дому. Я услышал, как кто-то сбежал по лестнице, громко топая. Дверь распахнулась, и на меня с любопытством уставилась Лу.

– Привет, Сэм. Давно ты к нам не заглядывал, да? – Улыбаясь, Лу окинула меня дружелюбным взглядом. Она всегда была очень прямолинейной. – Проходи.

– Спасибо.

Внутри тепло, пахло свежевыстиранным бельем. Я закрыл за собой дверь. Лу тем временем отогнала кошку. За последние годы эта животина вымахала еще больше – если такое вообще возможно. Принюхавшись, кошка одарила меня высокомерным взглядом. Значит, кое-что осталось неизменным. Эта кошка всегда считала общение со мной ниже своего достоинства.

– Давай кыш отсюда, Мэнни. Имей уважение.

Распушив хвост, кошка зашипела. Ну, как всегда. Наверное, от меня пахло собакой – или Мэнни я просто не по душе. Кошки странные. Никогда не питал к ним особой симпатии, увы. Собаки мне всегда нравились чуточку больше.

– Ой, привет, Сэм. Хорошо, что ты пришел. И очень вовремя! Запеканка как раз готова, – сердечно поприветствовала меня Анна, мама Норы. Она подошла к Лу, вытирая руки полотенцем.

Неловкости я не испытывал, но стоять в этом коридоре, таком знакомом, было необычно. Вот уж не думал, что окажусь здесь снова.

– Нора наверху. Можете поесть у нее в комнате, если захотите. Лу с удовольствием отнесет вам еду на подносе, правда ведь?

Девчушка закивала так радостно, будто ей сообщили, что она выиграла в лотерею.

– Э-э-э, ладно. Спасибо, – выдавил из себя я.

– Не за что.

Анна увела Лу на кухню. Я за ними не пошел и бросил нерешительный взгляд на лестницу. Ноги были как из масла, от волнения сердце норовило выпрыгнуть из груди. Я еще не успел раздеться и мог быстренько дать заднюю, исчезнуть, отказаться от своих слов, объяснив, что так будет лучше. Для всех нас. Лучше для Норы, хотя она этого еще не поняла.

Думая так, я повесил куртку в шкаф и снял ботинки.

Затем я поднялся по лестнице. Так нервничал, что даже запыхался. Оказавшись у комнаты Норы, я вытер вспотевшие ладони о джинсы, на мгновение зажмурился… И постучал.

– Входи, – приглушенно раздалось из-за двери.

Тяжело вздохнув, я вошел в комнату.

Здесь намного теплее, чем в остальной части дома, и на лбу у меня сразу выступила испарина.