С чего мне сходить с ума?

Я был уверен, что она не скажет ему на пороге, будто у нее завтра тяжелый день. Уверен, что белому охотнику в сафари не придется говорить «спокойной ночи» на пороге ее дома.

Справа от меня раздался голос с легким пидмонтским акцентом:

— Я забыла ваше имя.

Я поднял глаза.

— По-моему, нас представляли друг другу, — сказала Кэролин, — но я не могу вспомнить ваше имя.

— Мэтью Скаддер, — ответил я. — Вы правы, Томми знакомил нас. Вы — Кэролин.

— Кэролин Читэм. Вы его видели?

— Томми? Нет, с тех пор, как все это случилось.

— И я тоже. Вы все ходили на похороны?

— Нет. Я думал пойти, но потом не смог.

— Почему вы хотели пойти? Вы ведь с ней никогда не встречались, верно?

— Не встречался.

— И я не встречалась. — Она рассмеялась. Но в этом смехе не было радости. — Как ни удивительно, я никогда не встречала его жену. Мне нужно было пойти сегодня на похороны. Но я не пошла.

Она прикусила нижнюю губу.

— Мэтт, почему бы тебе не купить мне выпить? Или я куплю тебе выпить, только сядь рядом со мной, чтобы не кричать. Ладно?

Она пила амаретто, сладкий ликер с миндальным ароматом, она пила его со льдом. На вкус он напоминал десерт, но был таким же крепким, как виски.

— Он сказал, чтобы я не ходила туда, — продолжала девушка, — на похороны. Они были где-то в Бруклине, а это для меня совершенно незнакомый мир, Бруклин. Но многие с нашей работы пошли. Мне бы не нужно было узнавать, как туда добираться, я могла бы поехать с нашими, могла бы смешаться с ребятами из офиса, могла бы приехать, чтобы отдать дань уважения с кем-нибудь еще. Но он сказал, что мне не стоит приезжать, сказал, что это будет неправильно.

Ее обнаженные руки были покрыты крохотными золотыми волосками. И от нее пахло духами — цветочный аромат с мускусной нотой.

— Он сказал, что это будет неправильно, — повторила Кэролин. — Сказал, что мертвых нужно уважать.

Она взяла свой бокал и заглянула в него.

— Уважение. Какого мужика волнует уважение? Что он может знать об уважении к мертвым или к живым? Я могла бы просто смешаться с толпой наших ребят с работы. Мы оба работаем в Таннахилл, и все знают, что мы только друзья. Господи, да мы всегда были только друзьями.

— Как скажешь.

— Вот дерьмо, — сказала она, растягивая слова, произнося их с особым ударением. — Я не говорю, что не трахалась с ним. Нет, конечно, нет. Но все это было так, просто чтобы хорошо провести время. Он был женат и возвращался домой к мамочке почти каждую ночь.

Она сделала еще один глоток амаретто.

— А это просто здорово, поверь мне, потому что, кто в здравом уме захочет увидеть Томми Тиллари рано утром? Господи Иисусе, Мэтью, я все это пролила или выпила?

Мы сошлись на том, что она все выпила слишком быстро. Сладкие напитки, по нашему мнению, обладают замедленным действием. Она сказала, что это модное нью-йоркское амаретто — полнейшее дерьмо. Оно совсем не похоже на бурбон, к которому она привыкла. Всегда знаешь, как и сколько бурбона можно выпить.

Я заметил, что люблю бурбон, и эта новость ее очень обрадовала. Союзы возникают и при более незначительных совпадениях, чем это, а наш союз она скрепила глотком из моего стакана. Я предложил ей допить его весь, она положила свою маленькую ручку на мою и со вкусом принялась за ликер.

— А я думал, что это напиток джентльменов.

— Да, для джентльменов, что хотят упасть в грязь.