|
Люди жили на планете, потребляли ее, как вздумается, и угробили безвозвратно. Одни люди планомерно ковали катастрофу, другие были к этому равнодушны, третьи не были достаточно настойчивы и сильны, чтобы это предотвратить… — И получили все, по самые помидоры, — продолжил вслух Вячеслав. Николай остановился в темном, вырытом в земле коридоре. В дальнем конце уже виднелась, обитая звериной шкурой дверь их подвала. «Как странно», — подумал он, — «Мы думаем об одном и том же. Даже мою мысль он высказал». — Слава. — Чего? — Неужели все действительно кончено? Все двадцать лет я думал, что все-таки для чего-то мы живем. Что еще что-то может быть в будущем. Но сегодня, я вдруг осознал, что все это пустое. Что мы лишь глупо цепляемся за давно закончившуюся жизнь, но лишь продолжаем болезненную агонию. А зачем? — Ты охренел? Еще раз такое от тебя услышу… — А разве ты так не думаешь? Ведь все твое постоянное веселье… Все твое чувство юмора, это лишь маска! Ты отгораживаешься от своих страхов, потому что боишься признаться самому себе, что думаешь точно так же! — Сейчас врежу… — Да оглянись вокруг! — Оглянулся! Я оглянулся, истеричка ты эдакая! И знаешь, что я увидел?! Я увидел двух людей, на глазах у которых весь мир канул в бездну! Но они спустились в этот серый мир из безмятежного космоса и за каким-то хреном двадцать лет искали дорогу к нам! Потому что они не потеряли в себе человеческое! Потому что они не размазывают сопли по собственной морде, а верят в жизнь. Верят в то, что пока они живут, жизнь продолжается! Черт тебя подери, Коля! Человечество уже пережило один ледниковый период! И тогда люди даже писать не умели. У них автоматов не было! Охотились с палками на мамонтов и жили. И верили в жизнь! Рисовали кабанчиков в пещерах какими-то какашками и построили цивилизацию! — И что с ней стало?! Тот холод был естественным! Он наступал тысячелетия! Люди не замечали его, успевая привыкнуть! Это не их рук дело было! А сейчас? Да люди должны исчезнуть с земли, за то, что они с ней сделали! — Николай вдруг зарыдал. Совсем по детски. Отчаянно. — Коль. Колька. — Вячеслав с сочувствием посмотрел на давно ставшего ему младшим братом человека, — Братишка, успокойся. Я бы обнял тебя, но если кто увидит, подумают, что мы эти… — Иди ты к черту! — дернул плечом Васнецов. Ему просто захотелось оказаться в далекой и безлюдной глуши, чтобы никто не видел происходящего с ним. Было очень стыдно. Было безнадежно больно. Дверь подвала приоткрылась, и оттуда показался часовой из внутреннего поста охраны. — Ребята, ну имейте совесть, сами не спите и другим не даете! — недовольно произнес он. — Люди уже жалуются. — Калитку закрой! — огрызнулся Сквернослов. Часовой запер дверь, что-то бормоча в адрес Вячеслава. — Коля. Я кое-что странное заметил во взгляде профессора. — Чего, — всхлипнул, утирая слезы, Николай. — Какой-то живой огонек. Я не помню его таким. И я это заметил, когда мы у него сидели. — К чему ты клонишь, не пойму. — В его взгляде я прочитал НАДЕЖДУ! Понимаешь! И сдается мне, что это как-то связано с тем красным пятном над Аляской! Он ведь очень умный человек! И просто так у него надежда во взгляде не появится! И космонавты не зря сюда ехали! Они что-то знают! — Что тут знать? Планету ядерными ракетами разутюжили. Какая к чертям собачьим надежда? — Пока мы живем, жизнь продолжается. А если есть жизнь, есть и надежда. |
