|
— Сказал, наконец, Гусляков. Все были рады, что хоть кто-то заговорил. Воющий снаружи ветер подавлял людей, словно напевая им жутким басом песню о том, что человек ничтожен пред силами природы и отжил уже давно свое на этой планете. Ветер затягивал в сумасшедший вихрь не только снежинки, но и мысли о том, что действительно нет ничего гуще этого холода, отчаяния и безысходности. Но слова капитана подействовали на замолчавших людей немного ободряюще. — Так что зря вы пришли, Михаил Вениаминович. Но и уходить теперь вам не желательно. Дождитесь, пока непогода утихнет. Либо когда смена наша кончится. Одного я вас не отпущу. — А я и не спешу никуда, — устало вздохнул старик. Лучина догорела, и в бункере стало совсем темно. Завывания урагана продолжали усиливаться, словно настаивая на апатии и страхе людей слышавших его. И теперь к ним прибавился еще и рев. — Что это было? — встревоженным голосом спросил Николай. — Да это ветер, — послышался ответ Эмиля. — Черта с два это ветер, — возразил Слава. Рев повторился совсем рядом. Это был жуткий клич должно быть очень большого зверя. Все прильнули к стеклам, но они уже были залеплены снегом. Капитан осторожно поднял одно стекло. По лицам как плетка хлестнул ледяной ветер с острыми как осколки хрусталя снежинками. В безумном хаосе кружащего снега, прямо перед блокпостом, виднелась огромная белая фигура. Может это кучу снега просто намело? Нет. Фигура двигалась. И тут в ней разверзлась огромная черная бездна раскрытой пасти, и снова раздался рев. Даже такой бывалый и видавший виды человек, как капитан Гусляков, испуганно отпрянул от бойницы, отпустив стеклянную заслонку. Она хлопнула по смотровой щели, и только волчий мех, которым было отделано помещение, не дал стеклу разбиться от удара. 2. ПРИШЕЛЬЦЫ — Кордон девять! Я Кордон восемь! Как слышно меня, прием! Кордон девять! Я Кордон восемь! Как слышно меня, прием! — Кордон девять на связи, — ответил капитан, потянув на себя микрофон старой полевой рации. — Вы видели эту хреновину? — Какую хреновину мы должны были увидеть? — Гусляков взглянул в сторону смотровых щелей. — Медведя. Белого медведя. Он должен был в вашу сторону пойти. Огромный такой. — Так это белый медведь был? — облегченно вздохнул Слава. — Ты уверен, что это белый медведь? — настороженно спросил капитан. — Ну, точно не панда, — засмеялся восьмой. — Мы час наблюдали за ним. Он из лесу приперся. Со стороны Висляево. Спину чесал об дерево долго. Как снег повалил, поперся сначала к реке, а потом вроде в вашу сторону завернул. — Откуда здесь белый медведь вообще взялся? — Так, ледниковый период, однако. Я и мамонтам не удивлюсь. Так видели или нет? — Ну, метрах в пяти от нас беснуется какая-то тварь. Из-за метели не поймем, что это. — Да мишка это, хе. Может это он разогнал всю живность в лесу? Ладно. Смотрите, чтоб он в город не полез. Конец связи. — Ursus Maritimus, — тихо пробормотал Третьяков. — Чего? — Николай попытался в темноте разглядеть профессора. — Это по латыни. Морской медведь. Ну, или белый, как нам привычнее. Действительно, как он сюда попал? И он ли это за окном. Прямо перед фронтальной смотровой щелью снова замаячила большая, рычащая туша. Теперь, когда разуму людей было от чего отталкиваться в восприятии этого нечеткого, тонущего в вихрях пурги силуэта, он уже не казался им неописуемым монстром. Он действительно очень сильно напоминал белого медведя. И, похоже, им и являлся. |
