Дверь открылась. Женщина, стоявшая на пороге, была слишком молода, чтобы быть матерью Райли. Ей, наверное, не было и тридцати. Ее голубые глаза казались слишком бледными на загорелом лице. Аккуратно причесанные белокурые волосы спускались на плечи. Короткий розовый топ оставлял открытым ее живот. Лейн заметила, что через ткань просвечивали соски. На ней были обрезанные синие джинсы, приспущенные на бедрах. Она была босиком.

Было не похоже, чтобы она вообще была чьей — либо матерью. Может, сестра Бенсона. А, может, он уже нашел себе кого — нибудь взамен Джессики.

— Что мы тут стоим, глазея друг на друга, — сказала она. — Проходи.

— Райли дома? — спросила Лейн, поднимаясь по ступеням.

— Так говоришь, что ты знакомая Райли? Что-то непохоже.

— Я была знакома с Джессикой.

— Бедная девочка.

Внутри передвижного дома стоял приятный запах — аромат кофе смешивался с какими-то духами и, может быть, мастикой для пола.

— Садись, дорогая. Я скажу ему, что ты пришла.

Лейн села за столик в кухне и смотрела, как женщина идет по узкому коридорчику. Там, где штанины были обрезаны, джинсы уже пообтрепались, и с них свисали хлопчатобумажные нитки. На правой ноге был большой синяк, напомнивший Лейн о ее собственных синяках, которые она изучала на себе сегодня.

В дальнем конце коридора она осторожно постучала в дверь. Затем открыла ее и вошла.

— Дорогой, к тебе пришли. — Хотя она говорила приглушенным голосом, Лейн хорошо слышала ее.

— Что?

— Сними ты эти дурацкие наушники.

— Что?

— К тебе пришли.

— Полиция?

— Нет, не полиция. Приятная молодая девушка, которая говорит, что она подруга Джессики.

— О, Господи.

— Ты только следи за своим языком.

— Я никого не хочу видеть, мама.

«Так это его мать?!»

— Надень рубашку, выйди и поговори с ней. И старайся разговаривать по — человечески.

Когда мать Райли вышла из комнаты, Лейн отвела глаза и огляделась по сторонам.

Она заметила что, солонка на столе была в виде маленькой пластиковой собачки, а перечница — в виде пожарного крана.

— Он сейчас выйдет, — сказала она. — Но я должна предупредить тебя, что последнее время он находится в ужасном состоянии. Сначала убийство Джессики, потом его допрашивала полиция, а затем у него произошла какая-то неприятность с одной девочкой в школе, и он вообще бросил школу. Эта неделя для него была просто ужасной, бедный ребенок.

— Мне очень жаль, — сказала Лейн. — Но, видимо, в этом есть и моя вина. Это из — за меня его выгнали из школы.

Мать Райли нахмурилась.

— Надеюсь, он не бил тебя. Я слышала, что он сделал…

— Ты?!

Его мать оглянулась.

— Спокойней, дорогой.

Райли обошел ее.

— Ты что здесь делаешь, Данбер?

— Я только хочу кое — что сказать тебе.

— Что бы ты ни собиралась мне сказать, я не хочу тебя слушать.

Мать повернулась к нему и, нахмурясь, уперлась кулаками в бедра.

— Ты разве не слышал, что я тебя просила быть повежливее?

— Мама, ради Бога!

— Я задержу тебя только на минуту, — сказала Лейн. — Это очень важно.

— Может, вы лучше выйдете на улицу. Ведь у нас в доме все слышно. — Она пристально посмотрела на Райли. — Будь джентльменом, иначе ты пожалеешь.

Он сморщил нос. Наконец, бросив взгляд на Лейн, проговорил:

— Ладно.