– Но Руберта и Тесео?

– Они-то сбегут. А моя статуя этого не может. – Он мрачно задумался.

– Но… если солдаты войдут в наш дом… может, они не заметят Персея, – предположила Фьяметта, напуганная тем, как волнение ухудшило его и без того плохое состояние.

– В нем семь футов, Фьяметта! Не заметить его довольно-таки трудно!

– Вовсе нет. Он же сейчас облеплен глиной и стоит во дворе глыба глыбой. А такого большого не унести. Уж конечно, солдаты будут искать золото и драгоценности, которые могут припрятать на себе.

Но вдруг они возьмут… бронзовую маску? Она маленькая, ее унести нетрудно.

– А потом поищут вина, – простонал мастер Бенефорте. – И тогда напьются. И начнут все крушить. Глина и мой гений – они так хрупки! – Казалось, он тоже вот-вот заплачет.

– Вы спасли солонку.

– Проклятое изделие! Так бы и швырнул ее в озеро. Пусть накликает беду на рыб. – Однако он этого не сделал и только крепче прижал к себе узел.

Фьяметта зачерпнула озерной воды для них обоих оловянной кружкой рыбака, которую нашла под скамьей. Мастер Бенефорте попил, зажмурился от яркого света и потер морщинистый лоб скрюченными пальцами.

– Вас беспокоит солнце, батюшка. Почему бы вам не надеть эту соломенную шляпу, чтобы защитить глаза.

Он взял шляпу, перевернул и брезгливо фыркнул. «Воняет!» Но все-таки надел, и его могучий нос укрыла тень. Он потер грудь. В ней все еще таилась боль. Глубокая, щемящая, решила Фьяметта, заметив с каким трудом он перевернулся на бок, а потом опять на спину в поисках облегчения.

– Почему, батюшка, вы не прибегли к магии, чтобы спастись из замка? – Она вспомнила, как сеньор Ферранте поднял сверкающее кольцо на сжатой в кулак руке. – Или… вы к ней прибегли?

«Будь я ученым магом, я бы попробовала спасти храброго капитана!» Но попробовала ли бы? В ту минуту она себя не помнила от ужаса и смятения. И еле-еле спаслась вопреки собственной предательской юбке.

– Магия на службе насилия губительна. – Мастер Бенефорте вздохнул. – Но я прибегал к магии, и, Господи помилуй меня, творил насилие, даже убийства. Я ведь рассказывал тебе, как отомстил капралу Баргелло за смерть моего брата. Мне тогда только двадцать исполнилось. Я был горяч и глуп, но грех я совершил великий, хотя папа и даровал мне прощение. Но с помощью магии я насилия не творил никогда. Даже в двадцать я не был настолько глуп. И пустил в ход кинжал.

– Но кольцо сеньора Ферранте? Я дважды видела, как он творил им насилие.

– Но один раз оно прожгло его и другой службы не сослужило. – Мастер Бенефорте улыбнулся в бороду, но тут же его улыбка угасла. – Это кольцо оказалось полно зла даже больше, чем я думал.

– А что такое кольцо духов, батюшка? Вы говорили, что видели такое кольцо у владетеля Флоренции, и это не было грехом.

– Кольцо духов, ныне на пальце Лоренцо Медичи, дитя, сделано мной! – с тихим вздохом признался мастер Бенефорте и с тревогой взглянул на дочь из-под полей шляпы. – Церковь запретила эти кольца, и по веской причине, но я счел, что то, как мы взялись за него, даст мне возможность создать сильный талисман, но остаться чистым. Не знаю… Видишь ли, если сохранять труп умершего без покаяния и не погребенного (что есть нарушение святого закона), то, только что отлетевши, дух остается возле тела. И если сделать все надлежащим образом, этого духа можно подчинить чьей-то воле.

– Обратить в рабство? – Фьяметта нахмурилась: это слово оставило на ее языке неприятный привкус железа.