– Валь? – повернулась я к оборотню. Но и тот только развел руками.

– Юля, последние лет двести тут была площадь. А до того? Кто знает! Надо копаться в архивах, искать, думать… я не историк.

– А кто?

– Твоя подруга. Настя.

– Ей сейчас нельзя. У нее дети.

– Но сказать где и что искать – она может.

– Валь, если ты ее потревожишь до родов – ты у меня сам родишь. Составишь конкуренцию Шварценеггеру! – зашипела я.

– Ладно, уговорила, – отмахнулся оборотень. – Пусть наводит справки после родов. И тебе услугу окажет, а то она так переживает – мол, обязана, должна, по гроб жизни…

– После родов – ладно. Но не раньше.

Оборотень кивнул – договорились. А я тупо смотрела, как на площади, под гугнеж губернатора, спешно разбирают старой укладки камни. Зрение соскользнуло опять в тот же режим. И я увидела то, на что раньше не обратила внимания. Почему кусты? Почему это все было – невысоким?

Потому что лежали старые камни. А там, где их вынимали, черная дрянь поднималась, расправлялась, словно рвалась на свободу! То есть они сдерживали эту пакость!? Да наверняка! Я бы не слишком удивилась, обнаружив на внутренней стороне камней (той, которая была погружена в землю) знак креста или что-нибудь еще в таком духе. Да хоть и египетский символ вечной жизни! Твою мать!

Двести лет.

Двести лет назад вымостили эту площадь. И хорошо вымостили. Она и войну, и революцию и коммунизм пережила. И еще бы лет двести простояла. Если бы не наш придурок-губернатор, которому обязательно раз в год надо хоть что-нибудь построить – а то как же!

Под это ж можно выпросить денег у государства, поделить их между своими, а отчитаться – как за громадное дело! Чуть ли не горы свернул, весь на навоз изошел… хотя ему и исходить не обязательно.

Ну не люблю я нашего губернатора! Не люблю! И – за дело.

А что он еще тут раскопает…

Хоть бы нас сейчас не накрыло! Я сильно подозревала, что заорать: «Бегите все отсюда к чертовой матери, там и то уютнее!!!» – можно. Но результата не будет. Разве что меня запихнут в психушку. Это – не выход. Но и сидеть тут?! Совсем рядом? Когда начнут копать? А если – накроет?

Я вдохнула. Выдохнула. И медленно представила себе прозрачный купол, опускающийся на меня, деда и Валентина.

Накатила слабость. Закружилась голова. Сильно затошнило. Но – есть Бог на земле! Теперь я видела все происходящее на площади, словно из-под стеклянной чаши. Чуть искаженным.

Я вцепилась в руки мужчин, сидящих рядом. В первую очередь я буду закрывать их – и себя. Все остальные меня не волнуют.

– Что бы ни случилось – не отходите от меня. Ясно?

Валентин кивнул. Дед недоуменно поднял брови.

– Почему?

– Потому, что кончается на «у». Дед, поверь мне на слово, прошу тебя!

Этого оказалось достаточно.

– Помощь нужна?

– Нет. Просто – не отходи от меня.

– Как скажешь.

За что я люблю своего деда – это за то, что в глубине души он так и остался разведчиком. И людей делит по принципу Высоцкого. Ты бы пошел с ним в разведку? Нет – или да?

Опасность? Что ж. Если внучка говорит про опасность, значит надо прислушаться. Полное доверие напарнику, который знает больше – и готовность повиноваться приказам. А сколько людей махнули бы рукой – что ты, мол, ахинею собираешь?

И погибли бы.

Еще погибнут, – мрачно оскалилась в глубине души женщина со звериными глазами.