Пита иногда напоминал ей ребенка, но иногда она благоговела перед ним. В нем было что-то непонятное. Даже пугающее.

Однажды ночью она проснулась от того, что Питу трясло. Буквально трясло, колотило, он даже чуть подпрыгивал на кровати. Он был весь в холодном поту и вонял, так что Лора даже чуть отодвинулась.

— Ты что? - шепотом спросила она, положив руку ему на лоб. Он посмотрел на нее угасающим взглядом, как смертельно больной. Лора немедленно испытала страшную жалость.

— Что с тобой, Птенчик?

— Ничего, - пробормотал он и перевернулся на живот. Тряска вроде затихла, но спина Питы все еще подрагивала.

— Что с тобой, что? - добивалась Лора, гладя и целуя его. Пита повернул к ней лицо.

— Ничего. Джея помнишь?

Конечно, она помнила. Мальчик собирался покончить с собой. Был в депрессии. Пита молился и медитировал за него, и постоянно разговаривал с ним через серв. "Я его держу", - сказал тогда Пита. Потом родители вмешались и направили Джея на лечение, в общем, все обошлось благополучно.

— Это за него, - коротко объяснил Пита. Лора расширила глаза.

— Это сатана! Пита! Я буду молиться за тебя!

— Да, помолись, пожалуйста, - попросил Пита. Его уже перестало трясти. Лора начала его целовать. Она ни на что такое не надеялась, но внезапно у Питы проснулось мощное желание - они завершили одновременно и на высочайшей ноте.

Утром Пита лишь головой покачал.

— Ну и дела… не думал я, что сатана так за меня возьмется.

— А что же ты хочешь? - спросила Лора с сочувствием, - если уж взялся спасать людей, чего ждать от рогатого?

Лора села на мягкий стул, услужливо прогнувшийся под ней. Чашечка кофе. Сигарета. Ароматный сандаловый дымок. Нога на ногу. Красиво, пусть никто и не видит. Женщина должна быть красивой всегда. Для себя. Ни для кого.

Воспоминания о козле пришли и ушли вместе с дымком. Набрать в рот пахучей горечи и выдохнуть. Как во время медитации.

Все-таки он козел. И как ее угораздило сойтись с эстаргом, навигатором? Длительные экспедиции. Два месяца, три месяца, полгода. Правда, он и оставался с ней надолго, иной раз до года отпуск брал. Все равно… она ведь живой человек, неужели он не понимал этого? Нет, не понимал. По его мнению, она должна сидеть смирно и надеть этот, как его - пояс верности, как в старые времена, замкнуть влагалище на ключ и никого не подпускать, пока он там исследует Космос. Но это ему другой кто-то нужен. Например, бывшая жена Питы. Бледная фригидная поганка. Вот она вполне может и полгода сидеть и ждать, да собственно, на нее никто и не посмотрит.

Бог с ней. Пусть живет, как хочет. Пита прав. Но все равно бесит!

Так же, как и поведение козла. Даже еще хуже.

Козел с тех пор так и не нашел никого. Естественно - кому он нужен? С его экспедициями, с его… гм… в общем, никому он не нужен. И как она могла увлечься таким? Молодая совсем была, дура. И еще тронуло то, что он ждал ее, почти два года, пока она училась на Капари. Та преданность как-то зацепила тогда.

Козел, козел, с ожесточением повторила про себя Лора, роняя пепел прямо на пол. Ворсинки поднялись и послушно всосали мусор. И все-таки жалко его… Так и стоит перед глазами, не забывается. Он ведь ей в космопорте еще цветы купил, дурацкие, сколько раз ему намекала, что розы - это безвкусица. Приперся. После четырехмесячной отлучки. В бикре своем. Она сказала ему сразу. И вот это запомнилось - как он молча стоял, а цветы на пол упали и разлетелись, и естественно, ей потом пришлось их собирать. Стоял, а глаза у него были такие жалкие, больные. Конечно, неприятно слышать, что от тебя уходят.