Дева угрюмо пожала плечиками.

— Может, это и не я был!

— Слова «Бартимеус — лучший из лучших!», повторяемые громко и назойливо, говорят об обратном.

— Ну ладно, ладно! Положим, я перебрал букашек на ужин. Это же никому не причинило вреда!

— Не причинило вреда, говоришь? Стража донесла об этом своему надсмотрщику, тот доложил мне. Я доложил об этом верховному волшебнику Хираму, и, полагаю, с тех пор это достигло ушей самого царя! — Его физиономия сделалась чопорной и надменной. — И царь недоволен!

Я надул щеки.

— А что, лично он мне об этом сказать не может?

Волшебник выпучил свой единственный глаз — это было похоже на яйцо, вылупляющееся из цыпленка.

— И ты смеешь предполагать, — вскричал он, — будто великий Соломон, царь Израиля, владыка всех земель от Акабского залива до широкого Евфрата, снизойдет до беседы с жалким, воняющим серой рабом вроде тебя?! Ну и мысль! Я за всю жизнь не слыхал ничего столь оскорбительного!..

— Да ладно тебе! Вон только посмотри, на кого ты похож. Наверняка ты слыхал много чего похуже!

— Еще две пометки, Бартимеус: за дерзость и за наглость! — Он снова добыл цилиндр и принялся яростно черкать по нему стилусом. — Ну все, довольно с меня этой чепухи. Слушай внимательно. Соломон желает пополнить свое собрание новыми диковинками. Он повелел своим волшебникам обшарить пределы обитаемого мира в поисках прекрасных и могущественных вещиц. В этот самый миг во всех стенных башнях Иерусалима мои соперники призывают демонов, не менее кошмарных, чем ты, и рассылают их, подобно огненным кометам, за добычей в древние города, к северу, югу, западу и востоку. Все надеются ошеломить царя добытыми сокровищами. Но они будут разочарованы, Бартимеус. Ведь это мы добудем ему прекраснейший дар из всех! Ты понял?

Милая дева приподняла губку; влажно блеснули мои длинные, острые клыки.

— Что, опять грабить могилы? Такими сомнительными делами Соломону следовало бы заниматься самому. Но нет, разумеется, ему, как всегда, нельзя и пальцем шевельнуть, чтобы использовать Кольцо! Как можно быть таким лентяем?

Старик криво улыбнулся. Черная дыра пустой глазницы как будто поглощала свет.

— Любопытные речи ты ведешь! Такие любопытные, что я, пожалуй, сейчас отправлюсь и доложу о них царю. Кто знает? Быть может, он все же снизойдет до того, чтобы шевельнуть пальцем и использовать Кольцо против тебя!

Воцарилась тишина. В комнате сгустились тени, по моей стройной спине пробежал холодок.

— Да нет, ни к чему, — буркнул я. — Добуду я ему это ненаглядное сокровище. Куда ты меня посылаешь-то?

Мой хозяин указал на окна, за которыми перемигивались веселые огоньки нижнего Иерусалима.

— Лети на восток, в Вавилон! — велел он. — В ста милях к юго-востоку от этого жуткого города, в тридцати милях к югу от нынешнего течения Евфрата, лежат некие холмы и древние земляные валы, обнесенные стеной, от которой остались лишь развалины. Местные крестьяне избегают этих руин, страшась призраков, кочевники пасут свои стада подальше от этих курганов. Там ныне обитают лишь религиозные подвижники и другие безумцы, но это место не всегда было таким заброшенным. Некогда у него было имя.

— Эриду, — негромко сказал я. — Как же, знаю.

— Удивительны, должно быть, воспоминания такого существа, как ты, видевшего, как города возводились и рушились во прах… — Старик содрогнулся. — Нет, даже думать об этом не хочу. Но раз ты помнишь это место, тем лучше! Обыщи его руины, найди то, что осталось от храмов. Если древние свитки не лгут, внутри немало тайных святилищ, и кто знает, какие свидетельства былого величия там хранятся! Если повезет, ты обнаружишь часть древних сокровищ непотревоженными.