|
Егору все время
казалось, будто что-то важное ускользает от него. Какое-то воспоминание, связанное с кем-то, кто был ему
близок и дорог. Неужели этот «кто-то» — профессор Терехов?..
Тоска, кольцом сжавшая сердце, показала,
что это не так. Вновь от него ускользало что-то важное. На мгновение Егору показалось, что он смутно
припомнил чье-то лицо — зеленые глаза, нежный абрис скул, светлые волосы…
Воспоминание ускользнуло так
же внезапно, как появилось — кольцо тоски, сжимающее сердце, ослабло.
Часа полтора Волчок бродил по
окраине города, подыскивая место, где можно отдохнуть и собраться с мыслями. Наконец ноги занесли его на
какой-то пустырь, заваленный деревянными ящиками, мусорными баками и проржавевшими до дыр коробками
гаражей-«ракушек».
Силы оставили Волчка, и он рухнул рядом с гаражом. По телу его пробегали волны
судорог. Грудь и голова болели так, будто кто-то ковырялся в них раскаленным на огне железным прутом.
«Я умираю… — подумал Егор, но вместо жалости к себе в нем закипела злость. — Нет, я не согласен! Я выжил
после выстрелов в голову и в сердце, и теперь не собираюсь подыхать на свалке, как бродячий пес».
Вздрагивая и кривясь от боли, Егор тихонько запел:
Ты помнишь — давным-давно
Я жил,
как во сне, легко,
Но раненный кем-то волк
Вонзил мне клыки в плечо…
Песня помогла
отвлечься от боли, и Егор, переведя дух, запел снова:
И я стал таким, как он,
Невидимым ясным днем…
Убийца и злой хозяин
В мире ночном…
На какой-то миг ему
показалось, что боль отступила, но едва он расправил плечи, как новый приступ головной боли заставил его
застонать. Боль была такая сильная и мучительная, что у Егора потемнело в глазах. И тогда он снова запел
— стиснув зубы, хрипло и глухо, голосом, каким могут петь только мертвецы:
А ночь, словно
боль, темна.
Зверь здесь, и он ждет тебя…
Ты чувствуешь вкус охоты,
Зверь этот — я!
И снова боль дала ему передышку. Егор облегченно вздохнул, и в эту секунду сноп света ударил его по
глазам. |
