Это было ближе к истине.

— Ме нот йов афрайт, — ответила девушка. — Гвойс йоу?

Все-таки этот язык был сложнее, чем показалось Барабину вначале. К необычному произношению добавлялся совершенно неанглийский порядок слов. Но несмотря на это Роман сообразил, что девушка его не боится и интересуется, кто он такой.

— Ми наме ис Роман. И ам фром Раша. То есть Руссия. Или как там по-вашему? Из России в общем, — выдал Роман краткую информацию о себе.

Он уже выкарабкался на берег и, стоя к морю спиной, снимал с себя одежду и выжимал ее во всю силу крепких рук.

— Арушан? — заинтересовалась купальщица. — Ор йоу фалет фром шип?

— Какой там к черту шип! — воскликнул Роман, невольно оглянувшись и пробежав взглядом по горизонту в поисках корабля.

Корабля не оказалось, и Роман махнул рукой в сторону скалы за которой остался замок, пояснив:

— И ам фром кастле.

— Фром кастель? — переспросила девушка с некоторым испугом. — Ор йовис фриэнт оф ан роббер о нифт?

Это было непонятно совсем, и пришлось напрячь извилины, чтобы расшифровать «фриэнт», как friend — то есть «друг».

Надо полагать, девушка интересовалась, не друг ли он хозяину замка, которого зовут Робер о’Нифт.

Имя было ирландское. А Ирландия долго была колонией Англии. Десницкий имел дела с ирландцами, и все они говорили по-английски. Но Барабин слышал, будто у них существует какой-то собственный язык.

Может, это он и есть?

Но даже и в таком случае оставалась неодолимая загвоздка.

Любой ребенок знает, что все ирландки — рыжие и в веснушках, а вовсе не смуглые и в черных кудрях.

Знойная купальщица могла сойти за итальянку, испанку или креолку с Карибских островов — но точно не за ирландку.

Барабин взглянул на девушку еще раз, чтобы в этом убедиться, и обнаружил, что она приблизилась к берегу на расстояние, опасное для своей стыдливости.

— Аскин, лоок ме нот, — почти умоляюще сказала она. — Ме вант то гоут.

Барабин покорно отвернулся, и купальщица легкой тенью проскользнула у него за спиной.

— Гват ис наме оф дзис коунтри? — спросил Роман, решив все-таки выяснить, что это за страна.

— Коунтри о ме? — переспросила девушка. — Таугас.

О стране с таким названием Барабин никогда не слышал. Зато сразу вспомнил, что «country» по-английски — это еще и деревня.

Если Таугас — название деревни, то есть надежда узнать название страны, задав вопрос иначе.

— Гват ис наме оф дзис ланд?

— Дзе лант? — тут девушка рассмеялась и разразилась длинной фразой, которую Барабин не без труда перевел примерно так:

— Ты из замка Робера о’Нифта, но не знаешь, что это за страна?

Барабину пришлось подтвердить, что да — вот такая у него беда. Не знает он, что это за страна, и хоть ты его убей.

И тогда девушка появилась перед ним уже в платье, сквозь которое просвечивало мокрое тело, и спросила с иронической усмешкой:

— У вас в Арушане все такие глупые? Даже маленькие дети знают, что это за страна. Это Баргаут.

По пути в деревню Таугас, утопающую в садах на холме, смуглянка по имени Сандра весело рассказывала Барабину о государстве Баргаут, которым правит некий «рояль Гедеон». Надо полагать — король, потому что представить во главе государства музыкальный инструмент Барабин не мог при всем желании.

Жена означенного Гедеона называлась «квейн Барбарис», и она-то уж точно была королева, а не карамель.