Ей были известны тайные ходы, которые открывались поворотом светильника на стене, и очень скоро все трое оказались в знакомых Барабину местах — рядом с секретными покоями Ночного Вора. А оттуда они вышли прямо в тронный зал, вызвав переполох среди рабынь Флегарна, оберегавших покой короля.

— Радуйтесь, что это всего лишь я, — сказал Барабин, сорвав с головы чужой шлем. — А могли быть и мятежники.

Король, дремавший прямо на троне, проснулся от шума и спросил:

— Ты почему здесь?

— У меня кончились люди, и Родерик взял Беркат, — ответил Роман.

Король не стал спрашивать, почему Роман не остался в крепости и не погиб вместе со своими людьми. Он только произнес устало и без гнева:

— Не надо было тебя слушать. Ничего твоя клятва не помогла.

— Без нее Родерик давно бы сидел на этом троне, — парировал Барабин.

— Какая разница? Все равно он будет сидеть на нем завтра. Или у тебя припасено еще какое-нибудь чудо?

Барабин покачал головой, намекая, что он, увы, не всемогущ, но предложение все-таки внес.

— Если король чудесным образом исчезнет из осажденного замка, это заставит подданных поверить, что высшие силы на его стороне, — сказал он. И объяснил, что добиться этого не так уж трудно.

Надо только, чтобы друид вывел короля через колдовские ворота в Гиантрей. А потом вернул из древесных пещер уже в другую точку королевства.

Но друид даже слышать об этом не хотел.

— Слуги Вечного Древа пришли в мир для того, чтобы удерживать течение жизни в предназначенном для нее русле, а не для того, чтобы поворачивать реку вспять, — торжественно объявил он.

Иными словами, пусть все идет, как идет, и друид больше не собирается в это вмешиваться.

А это означало, что выхода нет.

Даже тайные ходы ничем не могут помочь.

Если повезет, можно прорваться в долину Кинд — но она уже кишмя кишит сторонниками Родерика. А другой путь из замка через подземелья ведет на Таодарскую дорогу, по которой можно попасть только в вотчину аргеманов.

Но не успели в свите дона Леона об этом подумать, как выяснилось, что морские разбойники из Таодара уже подумали обо всем сами.

Ингер из Ферна, которого аргеманы называли королем Таодара, еще не оправился от ран, полученных в порту Альдебекара, но все же лично явился под стены черного замка, когда запахло добычей.

Барабин, впрочем, полагал, что дело тут не в запахе. Просто в отличие от друида, который не хочет лишний раз пошевелить пальцем, потому что боится повернуть реку жизни вспять, другой обладатель колдовских ворот не стесняется использовать их в своих корыстных целях.

Вряд ли, конечно, Теодоракис провел через свои колдовские ворота отряд аргеманов — но он очень даже мог с их помощью смотаться в Таодар сам. И шепнуть на ухо Ингеру из Ферна что-нибудь вроде:

— Халява. Чужое. Фас!

После чего королю Таодара не составляло никакого труда на быстроходных драккарах прибыть к месту событий еще до шапочного разбора.

Ночная высадка аргеманов под стенами замка вызвала большой переполох среди сторонников Родерика, еще с вечера занявших весь периметр черного замка.

Баргауты не стали и пытаться удерживать башни, выходящие на Таодарскую дорогу. Они благоразумно расступились перед аргеманами, которые не стали задерживаться у внешних стен и сразу рванули к центральному строению.

Если учесть, что именно там находилась сокровищница хозяина замка, то их порыв был вполне понятен. Правда, покидая замок, Ночной Вор забрал все содержимое сокровищницы с собой, но Ингер из Ферна мог и не знать об этом.

Можно допустить, что Вор пообещал отдать Ингеру все свои сокровища, если король Таодара отобьет их у короля Баргаута.