— Молод еще… — хмыкнула баба Нюра — Глуп. Всякое бывает. Но в основном ты прав — человек совершает поступок, и от этого поступка частенько зависит его судьба. Вот смотри, Варька — муж из дома — она тут же бежит раздвигать ноги перед полюбовником! Это как так? Это ли не вина? Вот и получила по мордасам! Хорошо, что я рядом оказалась, а то бы совсем беда была! Кстати, ты их там не прибил, болезных?

Я почувствовал в голосе старухи напряжение, и поспешил ее разубедить в самый худших подозрениях:

— Нет, конечно. Я что, убийца? Без суда и следствия… Поговорил с ними, убедил больше так не поступать. Теперь они никого и никогда не обидят. И пить бросят.

— От одного разговора с тобой?! — ахнула Варя — ты их загипнотизировал?! Ну как Бегемотиху, да?

— Ну…типа того — скривился я — ну и немножко побил. Одному нос сломал и по-моему зуб выбил. Второму ключицу сломал. Баб Нюр, потом зайдите пожалуйста к ним, посмотрите…как бы кони не двинул, козлина.

— А Федьку? — с живым интересом осведомилась старуха — С Федькой что?

— Ну…то же самое — пожал я плечами — Нет, я его не бил. Поговорил с ним, убедил больше спиртное не пить и людей любить. Все, теперь их жены будут рады таким хорошим мужьям!

— Главное, чтобы не повесились… — тихо и задумчиво сказала ведьма и вздохнула — Господи, вот же тебя черт принес! Жили мы тут тихо, спокойно, горевали потихоньку и радовались, а теперь…ты как снежный ком с горы! Такую лавину сдвинул, что просто дух захватывает, да хочется зад свой унести подальше! Может и правда отсюда уехать? Что-то рядом с тобой горячо становится, мальчик… Иди домой. Мы тут с Варей еще поболтаем, чаю попьем. Потом она к тебе придет, вечером.

Мне оставалось только повернуться и уйти, обняв на прощанье Варю. Сейчас мне мечталось только о постели — одному полежать. Ну а вечером…там уже посмотрим.

Машину загнал во двор. Сегодня никуда уже не поеду… Тьфу! И тут же выругался, вспомнил о Кладбищенском! За всей этой беготней совсем забыл о том, что собрался ему подарок отвозить! И оставлять в машине нельзя — завтра мало ли как сложится, может мне багажник понадобится. Ну и жарко еще — лето же, фрукты в багажнике сварятся, а вино к чертовой матери взорвется. Ехать надо, точно! Вот только отдохну часок, и поеду…

Этот часок затянулся на два с половиной часа. Я рухнул на кровать и тут же провалился в сон, не обращая внимания на бормотание телевизора, на свет за окном, и дрых так до самых сумерек, проснувшись только тогда, когда пришла Варя.

— Соня, вставай! Ужинать будешь? — ее рука влезла мне под рубашку и прошлась по коже прохладной ладонью. У меня даже мурашки побежали…

— Как ты? — я притянул Варю к груди, завалив ее на себя так, что она теперь лежала сверху, и с интересом посмотрел в лицо, недавно представлявшее собой подушечку для иголок. Все чисто, следов синяков никаких — будто и не было ничего такого, будто и не ездил я глушить табуретом злых супостатов.

— Отлично! — широко улыбнулась Варя и я снова поразился белизне ее ровных зубов. Нет, ну так-то у меня тоже хорошие зубы, но не такие белые и ровные. Все-таки видать баба Нюра поработала.

— Бодрая, здоровая, все, как полагается! Баба Нюра меня полечила! Здорово, правда? И что бы мы без нее делали?!

— Ага, здорово! — с деланным энтузиазмом подтвердил я, и похлопал Варю по тугой попе — Все, вставай! Пойдем, кормить меня будешь.