Кукин ухмыльнулся, и я вспомнил историю про участкового Шишкина, которую мне рассказал старший участковый, майор Морозов. Шишкин как-то набухался, и как был, голый и пьяный в умат поехал в магазин на желтом служебном мотоцикле «урал» с коляской. У магазина слетел в кювет и там валялся в натуральном виде, пока за ним не приехали из райотдела. Лето было, солнце, тепло, так что он и не простыл. И ведь не уволили! Придумали какую-то ересь, что это и не он был, а похожий на него человек — брат Шишкина, который приехал в гости и угнал его моцик. За что Шишкину вынесли выговор — без занесения, за утерю контроля над служебным транспортом. Смешнее всего была именно мотивировка — неизвестно, кто ее придумал, но ржали все — Шишкин-то и правда утерял контроль над транспортным средством. Иначе почему он сверзился в канаву? Пришлось ему потом восстанавливать мотоцикл за свой счет — вилку погнул, диск, и головку цилиндра покоцал о камни, когда падал. Так что Кукин здесь совершенно не привирал.

— Хорошо, согласен! — после раздумья сказал я — Но только сильно не наезжайте, ладно? Буду скрестись здесь сколько смогу, а вы насколько можно меня прикройте.

— Вот и отлично! — просиял Кукин, и сунув руку в нагрудный карман, выдернул оттуда удостоверение. Мое удостоверение — Держи! И уазик твой вернем! Он в гараже стоит, я велел его не трогать. Чего ты свою тачку будешь по работе бить? И карточку-заместитель держи! Вот! Кстати — как знал, пару бумаг с собой захватил. Распишись!

Уже уходя, Кукин приблизился почти вплотную и взяв меня за пуговицу, сказал:

— Вась…это…ты правда можешь колдовать? Ну типа как экстрасенс, да? Не можешь мою Анютку…ну жена моя! Не можешь снадобье какое-нибудь дать, чтобы похудела? Тридцать пять лет бабе — а распоролась, как бегемот! Она уколы гормональные делала, по здоровью проблемы были, вот после них, да после родов ее и разнесло. Она переживает — я ее не хочу, а как я могу ее хотеть, такую тушу? В ней килограмм сто двадцать, не меньше! И это приросте в сто шестьдесят пять! А она сама не может остановиться — жрет и жрет, жрет и жрет…говорит — это ее успокаивает. В общем…такие вот дела.

— Я тебе сделаю снадобье, но ты должен принести мне ее волос и лучше — еще каплю крови. Подольешь ей — она и знать не будет, а жрать всякую гадость прекратит. Точно похудеет.

— Ох ты ж! Спасибо, Вась! Обязательно принесу! Я твой должник! И да — на звание Миронов представление сегодня же сделает! Спасибо тебе, выручил! Ох, и стройка у тебя здесь! Дорого встало? Ладно, ладно — не говори. Сколько бы не встало — все твои! Пока, Вась!

Кукин уехал на своем «Патриоте», а я остался стоять у калитки, слегка ошеломленный этой вот переменой. Только недавно я навсегда распрощался с ментовской жизнью, и на вот тебе — я снова на службе! Вот как так? Мда…«судьба играет человеком, а человек играет на трубе». Впрочем — грех жаловаться. Вовремя Кукин подскочил, чего уж греха таить.

— Василий! — я обернулся, и увидел женщину лет сорока пяти-пятидесяти, худощавую, и…ужасно похожую на Варю. Такой станет Варя, когда ей исполнится пятьдесят. Хмм…стала бы. У меня даже сердце защемило. Вот же черт! Сейчас мне придется что-то говорить…

— Да, слушаю вас! Вы мама Вари?

— Да…Варя давно не приходила, я беспокоюсь — сердце не на месте, переживаю. Вот, пришла узнать — как она, и что. Варя дома?

— Вари нет… — сказал я бесстрастно, кусая губу — Она…она ушла от меня.