Кукин протянул мне руку (Что уже хороший признак! С преступниками вроде как не ручкаются), и улыбаясь, спросил:

— Гостя примешь? Чаем напоишь?

— Ну…конечно напою! Пойдем, Семеныч! — спохватился я, и пошел наверх, в кухню. Кукин за мной, с любопытством глядя по сторонам.

— Я думал у тебя тут всякие черепа, трава какая-нибудь, кости и всякая всячина! — хохотнул он довольно — Про тебя уже такие байки рассказывают, это просто спятить можно! Ты и баб к мужикам привораживаешь, и наоборот — отвораживаешь, и алкоголиков кодируешь, и чуть ли не на метле летаешь! Что из этого правда?

— Только про метлу — фыркнул я — Я так и зову свой кукурузер — Метла! Как поддашь ему газу — летит, как угорелый! И похрену ему ямы!

— Даа…машина — зверь! — протянул Кукин — Видал, видал…крутая тачка! Год только старый. Где-нибудь девяносто пятый, да? Или чуть помоложе? Вот если бы совсем новый, да подготовить к бездорожью!

— Петрович, ну ты чего? Какие сейчас машины делают? На них нассышь — струей перережет! А раньше делали Автомобили! Им износа нет. Вот потому кукурузер-восьмидесятка ценится больше. Теми, кто понимает, конечно. А для села — самое то. Давай, присаживайся. Бутер будешь? Будешь, будешь…небось и не обедал с этой гребаной работой! Давай, не стесняйся. Слушай, может тебе вискаря плеснуть? Ну так, для аппетиту…

— Только для аппетиту — засмущался Кукин, и виновато признался — ты будешь смеяться, но я ни разу виски не пил! Все водка, да коньяк. А вот чтобы вискаря…как-то денег жалко. Дорогой, собака! Да и не принято у нас — будешь вискарь пить, скажут — выеживается. Вот хоть у тебя попробую. А ты со мной? Давай, а то одному как-то стремно пить, чай мы русские, а русские в одиночку пьют только если горе заливают. Ну, вздрогнули! За встречу!

Мы выпили. Виски обжег мне горло, пролился в пищевод и внутри стало теплеть. Ненадолго, я знаю — алкоголь у меня не держится. Он же яд, а мой организм, поддерживаемый Силой яды уничтожает напрочь. Так что мне пить — это только продукт переводить. Но у себя всякие там виски и шампанские держу — мало ли кто зайдет, надо чем-то угостить. Вот как сейчас, к примеру.

— О черт! Вот как живут деревенские участковые! Икра! — хохотнул Кукин, и впился зубами в бутерброд с черной икрой. С видимым наслаждением прожевал, хлебнул горячего чая из большого фаянсового бокала. Я чайных чашек не держу — не уважаю. По мне только здоровенные пивные бокалы — из них пить чай самое то.

— Да я уже не участковый — пожал я плечами — Все, отслужил!

— Собственно я по этому поводу к тебе и приехал — не переставая жевать и отхлебывать ответил Кукин — Как ты смотришь на то, чтобы поработать еще хотя бы полгода? Ну хотя бы до нового года!

— Это как так? — удивился я — Дела сдал, удостоверение под роспись сдал — небось уже порвали пополам. И каким макаром я буду служить? Да и не хочу я! Устал закапываться в бумаги, устал слушать эту чушь на совещаниях по улучшению и усилению! Этих долбоособей из УВД — глаза бы мои их не видели, тварей тупорылых! Ну и на кой черт мне это все нужно?

— Вась, мы подберем тебе замену…ну к новому году, например! — в голосе Кукина на удивление прорезались просительные нотки — Вась, ну не будь ты… Тебя приняли, научили, наставляли на пусть истинный. Ты хороший, правильный мужик, дельный участковый — мы тебя ценим! Ну закрой участок! Некому больше! Ездить из района — целая история. Ребята чуть не бунт подняли — говорят, нам и так дел выше крыши, мы еще и кагановский участок будем закрывать! А у тебя тут хорошо получается — как ты здесь обосновался, с этого участка и жалоб почти нет! Все как притихли! Я спрашивал кое-кого, мол, чего это попритихли, а они и говорят — боятся тебя.