– Живее! – прикрикнула Ольга. – He останавливайтесь!

    Они бежали так, словно по пятам гналась сама Смерть, а может, именно так и было… Показалось, что где-то поблизости воздух рассекают сильные крылья, рядом слышится нечто вроде змеиного шипенья и карканья.

    Ольга не поверила своим глазам: впереди, на углу, виднелся самый настоящий извозчик, дремавший на облучке, – должно быть, привез сюда за хорошую плату припозднившегося седока и по упрямому оптимизму остался дожидаться фортуны, чтобы не возвращаться в город порожним…

    Она прямо-таки затолкнула в старенький экипаж обоих поручиков, тычком в бок разбудила дремавшего «ваньку» и, сунув ему в руку пару золотых, распорядилась:

    – Гони на Невский, а там тебе господа скажут поточнее! Ну, пошел!

    Оторопело на нее уставясь, извозчик встряхнул ладонью – денежки звякнули реально, убедительно, неподдельно. Проснувшись окончательно, мужичок сунул золотые за пазуху, сделал зверское лицо и, размахнувшись кнутом, заорал:

    – Пошла-пошла-пошла, анчутка! Грабют!

    Звонкий удар по крупу – и лошаденка рванулась вперед, как призовой рысак. Тучков, малость опамятовавшийся, крикнул что-то, глядя назад, на Ольгу, но она уже не слушала. Оттолкнулась от земли и взмыла в воздух, ветер туго ударил в лицо, моментально отодвинулись, пропали показавшиеся было над крышами черные разлапистые силуэты, более всего схожие с летучими мышами…

    Дальнейшее спуталось в голове, как клубок ниток, с которым взялся баловать шаловливый котенок. Черные тени метнулись ей наперерез с верхушки самой обыкновенной крыши, и Ольга прорвалась сквозь их скопише, разбросав нападавших неведомо как. В горячке бегства она едва не врезалась в стену дома, еле успела подняться выше – навстречу с пронзительным писком кинулась стая чего-то вовсе уж крохотного, наподобие пчелиного роя, сквозь него удалось пробиться, но осталась боль, будто от множества укусов… Видимые порывы какого-то черного ветра, пытались ее закружить и уволочь… Темная вода Невы взметнулась навстречу наподобие рыбацкой сети – Ольга ее прорвала всей силой, всей тяжестью тела, помчалась дальше, мокрая, в ореоле гнилого болотного запаха…

    Неизвестно, сколько прошло времени, прежде чем кончилась эта фантасмагория и Ольга обнаружила себя стоявшей на набережной, у прочного каменного парапета. На той стороне реки блеснул золотом шпиль Петропавловской крепости, наступил рассвет, крыши в первых солнечных лучах выглядели новехонькими и чистыми, на воде лежали узенькие золотистые дорожки, утро было свежим и ясным, и над головой была только чистая небесная лазурь, незамутненная облаками. Показались даже первые редкие прохожие.

    Ольга поняла, что и на этот раз уцелела: пусть даже совершенно непонятно пока, куда идти и с чего начать…

    – Ба! – послышалось сзади. – Вот так сюрприз! Что ж это ты, братец, неведомо куда запропастился?

    Она резко обернулась. В двух шагах от нее стоял, прочно утвердив на земле ноги в безупречных сапогах, государь император Николай Павлович, в Преображенском мундире со звездой, и на его холодном, величавом лице играла лукавая усмешка. Вокруг никого не было – его величество, как было известно всему Петербургу, совершал здесь утренние прогулки в одиночестве, без назойливых провожатых.

    – Нехорошо, корнет, – сказал император, покачивая головой. – Совершил бравый поступок – и в кусты, даже «спасибо» не дождался. А еще гусар… – Его глаза налились холодком.