|
Каденфельд много экспериментировал с местными жителями, расставив их на расстоянии пятидесяти метров и давая им вопросы друг для друга. Опыт показал, что язык свиста — прекрасное средство общения. Говорят, во время войн свист очень помогал гуанчам: они заблаговременно предупреждали друг друга об опасности. В мирное время это был основной способ общения на острове. Первое подробное описание языка свиста появилось в канарских газетах в 70-х годах прошлого века, описывалась даже техника свиста. Однако немногим удалось научиться свистеть «по-гомерски». В этом отношении повезло шотландцам — доктору Дж. Гласу и его жене. Они долго изучали своеобразный язык, а затем Глас дал его научное описание в журнале «Архивум лингвистикум». Как возник язык свиста? Среди населения островов распространена легенда о том, что предкам жителей — североафриканцам — римляне за какую-то провинность отрезали языки и сослали на остров. Однако эта легенда не может объяснить загадку.
Работа по изучению коренного населения Канарских островов продолжается. Еще не прочитано значительное число труднодоступных испанских, португальских и итальянских хроник, не опубликованы результаты недавних антропологических исследований на островах, не расшифрованы таинственные наскальные надписи. Загадки остаются… Попутешествовав во времени и пространстве по Южной Африке, побывав в Сахаре и на Канарских островах, мы снова возвращаемся в Мозамбик, в Мапуту, к крепости, к музею, к Центру африканских исследований.
Монета из греческого города
Эта улица, переходящая в загородное шоссе, наверное, самая длинная и красивая в Мапуту. Она все время идет вдоль побережья. Океан остается внизу справа, навстречу летят розовые кусты олеандра, растущие на зеленой полосе посреди шоссе, да многочисленные дорожные указатели, среди которых нетрудно и затеряться скромной стрелке «Университет». После левого поворота дорога долго петляет между строениями и заканчивается большой автостоянкой. По обеим сторонам ее — здания факультетов и Центр научных исследований при университете имени Эдуардо Мондлане. Сюда-то я сегодня и ехал. Прямо около Центра — деревня. Самая настоящая: соломенные хижины, дома старейшин, крытая площадка для народных собраний. Только все это необжитое. Деревню построили студенты исторического факультета, чтобы лучше изучить быт мозамбикских крестьян. Может быть, это была дипломная работа. А в Центре исследований я познакомился с результатами деятельности специальных бригад университета. Археологи вернулись недавно из трехмесячной экспедиции на юг страны. Они обнаружили 27 прибрежных стоянок, относящихся к III веку н. э. Стоянки были в основном торговые. Примечательно, что торговля велась по морю и не с ближайшими соседями, а со странами Юго-Восточной Азии. И не в VII веке н. э., как это принято считать, а на столетия раньше. Доказательство тому — множество осколков китайского фарфора. Случайны ли эти находки? Некоторые сотрудники университета склонны считать, что случайны. Однако сторонники противоположного мнения выдвигают контраргументы. Ведь в «Перипле Эритрейского моря», великом творении безымянного автора, жившего, по мнению ряда исследователей, в I веке н. э. (мы уже говорили о нем), четко сказано, что в самом начале христианской эры арабы плавали на юг, в страну зинджей; торговали железными наконечниками копий, оружием, слоновой костью, рогом носорога, черепаховыми гребнями и вином, женились на местных красавицах. Рапта, крайний пункт на юге (предполагают, что он находился в районе сегодняшнего Дар-эс-Салама), куда доплывали их суда, превратился в V веке н. э. в центр мощного государственного образования, южные границы которого простирались до территории сегодняшней мозамбикской провинции Кабу-Дельгаду, а западные — до снежной вершины Килиманджаро и Великих африканских озер. |
