— Хотя… Знаешь, а чего бы не поехать? Поеду. В музей краеведческий зайду. Приятель мой там работает. Сто лет не виделись. А тут такой случай. Да! Отлично все сложилось.

— Ага. — Поддакнул довольный Семён. — И я тоже поеду. Музей — это очень полезно.

Вот так начались наши переговоры с младшеньким о взаимовыручке и братской любви. В итоге пришлось согласится, что он отправится с нами.

Зато, следуя соглашению, мамочке в уши он лил сейчас очень даже нормально. Добросовестно. Светланочка Сергеевна, конечно, ещё наедине его будет расспрашивать, но пацана возможность находиться с нами сильно привлекала. К тому же, из ситуации с Мухтаром он сделал верный вывод. Если мне понадобится, я найду способ, как избавится от общества брата.

Госпожа Милославская слушала рассказ сына с каменным лицом. То ли она не ожидала восторгов, которые он демонстрировал, то ли вообще, в принципе, не способна искренне радоваться ни за кого.

В общем, ужин, несмотря на поведение маман, прошел даже неплохо. Под конец только всю атмосферу испортил участковый. Своим появлением.

— Добрый вечер, семейство…

Он появился во дворе как-то бесшумно. Хотя, может быть, за громким голосом Семена, который ухитрялся и еду уплетать за обе щеки, и говорить без умолку, мы просто не услышали скрипа калитки.

— И тебе всего хорошего, Ефим Петрович. Присаживайся. Машка, ну-ка уступи место.

Дядька указал рукой туда, где сидела сестрица. Народу нас теперь была целая куча, и даже при том, что Настя постоянно суетилась, перекусив вообще на ходу, пока металась между летней кухней и столом, обе скамьи были заняты.

— Спасибо, но я быстро. К Жорику пришел, честно говоря. Он мне конкретно нужен. — Ответил Ефим Петрович.

Участковый был в форме, и, услышав мое имя, госпожа Милославская еле заметно вздрогнула. Похоже, ее мозг тут же принялся разрабатывать варианты взаимодействия старшего сына с ментами. Она ведь не знает предыстории моего знакомства с Ефимом Петровичем. Я, правда, тоже напрягся. Да и остальная семья как-то подобралась. Дядька сразу уставился на нас с Андрюхой.

— Что опять случилось? — Спокойным голосом поинтересовался Виктор. Хотя я уже понял, к чему потом приводит вот такое его показное спокойствие. Видели уже. Знаем.

— Ты чего не пришел на погост, Георгий? Говорил, будешь заниматься. Я тот кусок, который ты притащил, сегодня отнес в музей. Так они обрадовались, сказали будто на самом деле церковь старая, надо ее изучить. Мол, давно пора. — Участковый вынул из кармана носовой платок и вытер лоб.

Я завис, соображая, что ответить. Вообще-то тема с погостом нужна была из-за сторожки. Но так как Матвей Егорыч популярно разъяснил мне некоторые нюансы, она, эта тема, на данный момент застопорилась, слегка утратив свою актуальность.

— Ну… Не знаю. Просто Вы ничего не ответили. — Как выкрутится, идей не было. Сам ведь рвался на кладбище.

— Вот. Отвечаю. Давай, теперь церковь на тебе. Понял? Можешь, кстати, взять с собой привычную команду. Вы, судя по школе, отлично сработались. В общем, смотри, завтра, чтоб был, как штык.

Ефим Петрович пожелал ещё раз всем доброго вечера, с тоской посмотрел на еду, наверное, дома ещё не был, а затем откланялся. На маман перед уходом бросил заинтересованный взгляд, но ничего ей не сказал.

— Какая церковь? Это что за цирк? Почему сын Милославского связан с какой-то церковью? И школой. Что тут вообще происходило у вас? — Спросила Светланочка Сергеевна, как только мы снова остались в узком кругу.

Пришлось ввести ее в курс дела. Частично. Да и остальных тоже. Сказал, что чудом выяснил, будто разрушенный храм — историческое наследие.