— Матвей Егорыч, Вы чего здесь? — Я решил косить под дурака, дабы никого с собой не брать. Это, в конце концов, не увеселительная прогулка, если что. И свидетелей лишних не надо. Итак вон, Андрюху приходится тащить с собой.

— Как чего? В город поеду. — Дед Мотя выбрал точно такую же тактику и смотрел на меня чистым, невинным взглядом. Будто не понимает намека, звучавшего в моем вопросе. А там даже не намёк. Там откровенно все.

— Зачем Вам в город? — Тут же влез Андрюха. — В Зеленухах хорошо. Смотрите, свежий воздух, природа, все дела. А город, что? Одна вонизма.

— Вонизма… Дурак ты, Андрюха. Вам зачем в город? — Матвей Егорыч сделал брови «домиком». Мол, подловил братца.

— А нам по делу. — Не сдавался Переросток. — По важному, между прочим.

Вообще, я ему преподнес историю, приблизительно, как Наташке, когда мы ехали к Нине Григорьевне, но немного в другой вариации. Типа, разлад в семействе Милославских — старая история. Вот хочу узнать подробности, чтоб потом помирить родителей. Андрюха пытливым умом, как Наташка, не отличался, ему эта версия прокатила «на ура».

— А мне тоже по делу. — Матвей Егорыч пожевал губами, а потом выдал. — В кино пойду. Да. Я, может, хочу перед смертью в кинотеатре настоящем побывать. А то все клуб да клуб. Когда еще выпадет такая возможность? У нас не каждый день народ в областной центр катается. Еще и на предательской «Волге».

— Ой, хватит Вам. Вы уже в театр перед смертью ходили. На всю жизнь запомнилось. Позорище такое. — Братец даже руками замахал, напоминая то ли взбесившегося гуся-переростка, то ли ветряную мельницу. — В кинотеатре Вас теперь не видели. Да и потом, перед какой смертью? Всех нас переживете.

— А вот я хочу в кинотеатр. Видишь, даже денег на билет взял. — Матвей Егорыч сунул руку в карман пиджака и вытащил оттуда горсть монет. — Что ж ты, Жорик, откажешь старику в последнем желании?

Он посмотрел на меня грустным, обиженным взглядом.

— Да почему последнее-то желание. — Не мог никак успокоится Андрюха.

— Так это… болезнь у меня. Сурьёзная. Все, ребятушки. Все. Неизлечимая она…

Мы с Андрюхой оба уставились на деда Мотю с недоверием. Лицо у его было свежее, румяное. Похожее на только что снятый со сковороды блин. Болезнью там никакой и не пахло. Особенно, смертельной.

— Чет Вы гоните…Ну, то есть, врете. — Высказался я общее сомнение, пока братец подбирал слова.

— Нет, Жорик. Правда это. Просто никому особо не говорю. Что ж, будут ходить, жалеть… — Матвей Егорыч снял свою неизменную кепку и вытер ею глаза. Хотя, слез я не заметил. Ну, наверное, держится старик, старается не показать слабости.

— Вы серьезно? — Андрюха так расстроился, что сел рядом с дедом и даже приобнял его за плечо. — Вот ведь… Матвей Егорыч, да как же так?

— А что за болезнь? — Поинтересовался я, потому что сомнения один хрен оставались.

— Ох, Жорик… Не хочу и вслух даже говорить. Не принуждай старика сердце себе рвать.

— Че вот ты прилепился к человеку? — Психанул Андрюха. — Тебе жалко его в город взять? Пусть сходит в кино, пока мы по делам поедем. Вот сухарь ты, Жорик. Сухарь!

Я вообще офигел, как быстро меня сделали крайним. Главное, пять минут назад братец сам доказывал, что быть такого не может, а я теперь сухарь. Ну, молодцы, че.

— Ладно. Поедем. Ждите, ключи от машины у председателя возьму.

— Так я уже взял, Жорик.