| - Ну, у него должен быть широкий кругозор, он должен знать понемногу обо всем, но не зацикливаться на чем-то одном. - Но ведь реклама же продукт, как хлеб или автомобиль и производить его должен специалист.- На месте пекаря или механика я бы обиделся. Реклама это не продукт, а флюид или миазм мозга в зависимости от обстоятельств. А их автор должен оставаться немного ребенком, чтобы получать удовольствие от игры, иначе ему просто нечего делать в рекламном бизнесе, пусть идет в пекари или механики и гордится своей работой.- Выходит, ты еще не повзрослел?- Увы, большинство людей рано или поздно взрослеет, и только очень немногие остаются детьми на всю жизнь. Я наверно не из тех счастливцев.- А Турист?- Вот он, как раз из тех, но его, к счастью, не интересует рекламный бизнес.- А почему ты не хочешь его навестить?- Хочу но, видишь, теперь дел невпроворот: вчера были съемки, на завтра назначен мозговой штурм по поводу слоганов для паевого фонда.- Тогда поедем сейчас.- Мы даже не знаем, где его искать.- В Белых Столбах.- Хорошо поедем.Белые Столбы оказались обычным дачным поселком, вроде Кирсановки, а до психбольницы нужно было ехать еще километров десять. Она помещалась в сером каменном здании старинной усадьбы. Попасть на территорию дома скорби можно было только с разрешения администрации. Будылин долго объяснял, кто он такой и зачем приехал, прежде чем ему отказали в посещении больного. Пришлось связываться с отцом по мобильнику, отец в свою очередь связался с каким-то известным психиатром, и только тогда Будылину-младшему разрешили свидание с Туристом, но не сразу, а после тихого часа. Дочь на территорию больницы не пустили, она осталась в машине, а Будылину предложили подождать больного на скамейке в парке.На больного Турист совершенно не походил, он был аккуратно подстрижен, гладко выбрит, свеж и бодр как никогда. Он очень обрадовался приходу Будылина.- Ну, вот и вы, - сказал он весело, - я знал, что вы ко мне придете. Но только я у вас уже сниматься не могу, нам запрещено покидать территорию больницы, для нашей же пользы, чтобы никто не обидел. Тут есть врач Гольдман - очень строгий. Однажды во время прогулки я собрал грибы, хорошие грибы - мы такие часто ели, когда работали на стройке возле Торжка. Я хотел отнести их на кухню, но доктор отобрал у меня грибы и выбросил. Он сказал, что они только с виду хорошие, а на самом деле ядовитые, как люди, с которыми нам вредно общаться.- Может быть он и прав, но ты расскажи, как тебе здесь.- Совсем неплохо, кормят четыре раза в день, хлеба всегда достаточно, и рыбу иногда дают. А мне больше и не надо, я к разносолам не привык.- Не обижают тебя?- Тут следят, чтобы никто никого не обижал. Здесь есть хорошие мастерские и можно работать хоть каждый день, и деньги за работу перечисляют на сберкнижку.- Мы можем попробовать вызволить тебя отсюда, один человек обещал помочь.- Не стоит, я могу опять попасть в какую-нибудь неприятную историю, и мне будет стыдно перед вами и перед этим человеком.- Но ты же не поджигал детский дом и церковь?- Нет, конечно, но может все-таки это случилось из-за меня. Однажды, дело было еще в той лечебнице, несколько больных решили бежать на волю. Сделать это было нетрудно, потому что весь забор был в дырах. Эта лечебница находилась в довольно глухом месте, с одной стороны деревня и поле, а с другой лес. Если бы мы пошли через деревню, нас бы тут же задержали, а дорога через лес была известна только мне, потому что я там недалеко строил мост через реку. Мы взяли на кухне хлеба и картошки и ушли в лес. Мы зашли далеко и потеряли дорогу и решили переночевать, а утром идти опять. Все наелись и уснули, а мне не спалось, и я бродил по лесу, пока не заблудился. Их нашли на следующее утро, и вернули в больницу, а меня нет. Выходит, что я их бросил, и теперь мне видно суждено было вернуться к ним. А вы там и без меня обойдетесь. Так что, как говорится, не поминайте лихом.- Ладно, - сказал Будылин, и, сунув в руки Туристу пакет с пряниками, единственным гостинцем, которым Кристине удалось разжиться в местной лавчонке, пошел к машине. |
