Кучер сидел к нему спиной, так что Гектор беспрепятственно подкрался к дверям. Все его чувства были обострены, и он сразу учуял оставленный джентльменом запах. Неужели цитрусовый? Прочитав вывеску, он криво усмехнулся: «Бэдлсмайр и Ливланд, поверенные и аукционисты».

Ему наконец-то повезло — ну и интуиция помогла. «Северный вестник» информировал читателей о каждом шаге леди Мандибл и неизменно сопровождавшего ее барона, так что Гектору было известно, что они находятся в городе, в особняке леди Мандибл. Он не спускал глаз с особняка целый день, и к вечеру его терпение было вознаграждено. Парадная дверь открылась, из нее вышел человек и решительным шагом направился к реке. Гектор был уверен, что это Боврик де Вандолен, но является ли он к тому же Гулливером Трупином? В вечерних сумерках и на таком расстоянии определить было невозможно. Гектор осторожно проследовал за Бовриком до самого моста, где барон окликнул карету. Мальчик слышал, как он отдал распоряжение кучеру: «Улица Рёбемлинде».

У Гектора не было кареты, но он без труда поспевал за бароном. День был рыночный, и дорогу экипажу то и дело преграждали коровы, свиньи и уличные торговцы. К тому же Гектор знал, как сократить путь, пробежав закоулком, по которому карета не могла проехать, так что на улицу Рёбемлинде он прибыл даже раньше нее.

Несмотря на то что контора Бэдлсмайра и Ливланда находилась к югу от реки, они не испытывали недостатка в богатой клиентуре с Северной стороны. Вывеска гласила, что они «поверенные и аукционисты», но было хорошо известно, что парочка запускает свои жадные руки и во многие другие дела. Когда у людей возникали проблемы — правовые или иные — и они не хотели, чтобы об этом прознали соседи, они шли к Бэдлсмайру и Ливланду. Помимо всего прочего, поверенные охотно выступали в качестве посредников при продаже и покупке имущества, если по ходу дела появлялась такая счастливая возможность.

Раздосадованный тем, что так и не смог толком рассмотреть лицо барона, Гектор повернул за угол, перелез через стену и очутился в дворике позади здания. Под окном комнаты, в которой владельцы конторы беседовали со своим гостем, Гектор обнаружил пустой ящик из-под чая и забрался на него. Отсюда ему было не только хорошо видно, но и слышно, как они громко поздравляют друг друга с выгодной сделкой.

— А, барон де Вандолен! — произнес Бэдлсмайр, толстяк с мясистыми пальцами. — Мы с мистером Ливландом ожидаем вас.

Ливланд, который внешне был полной противоположностью своему партнеру, стоял рядом с ним, потирая костлявые руки, и то и дело оттягивал губы, обнажая длинные зубы, словно пытался высосать что-то, застрявшее между ними.

— Фсе готово? — спросил Боврик с заметным германским акцентом.

— Да-да, — ответил Ливланд. — Все упаковано и готово к отправке. Отличная покупка, должен вам заметить. А бывший владелец достоин всяческого презрения.

— За глупось нушно расплачиваться, — холодно отозвался Боврик, сверкнув своим единственным глазом.

— Однако нет худа без добра, — подхватил Бэдлсмайр. — Нам пришлось повозиться с имуществом Фитцбодли. Свернуть обанкротившееся дело не так-то просто, вы ж понимаете. На данный момент мы распродали все. Но когда до нас дошли слухи, что вы с леди Мандибл интересуетесь этим… — он кивнул на упаковочную клеть на столе, — мы оставили это для вас.

Боврик кивнул с явным удовлетворением.

— А как насчет другой вещи, о которой мы с вами говорили, барон? — продолжал Бэдлсмайр. — Она при вас?

— О да, конешно, — ответил Боврик и вытащил из-под полы мерцавшую белым мрамором статуэтку греческого водоноса.