Александр Николаевич отпрянул и надел очки.

— Вы торопитесь, я, пожалуй, пойду…

— Почему, мы ведь даже не познакомились, — ехидно сказал Тоха. — И раз Рада с чего-то молчит, я представлюсь сам. Антон.

— Это Александр Николаевич, наш преподаватель, — опомнилась Рада. И тут же осеклась, видя, каким злорадным взглядом смерил Романова Антон.

— Преподаватель…. — протянул он. — Интересно…

— Извините, Александр Николаевич, — сказала Рада. — Антон — друг моего брата. Он считает, что должен меня опекать.

— Ничего, Рада, все в порядке. Было приятно с Вами познакомиться, Антон, — сказал Романов, придя в себя и улыбнувшись, как ни в чем не бывало. — Всего доброго.

— До свидания, — улыбнулась Рада и потащила Тоху к машине.

— Какого черта ты здесь устроил? — процедила она, когда они уже достаточно далеко отошли от смотровой площадки.

Антон открыл ей дверцу, затем сел в машину сам и пристегнулся.

— Я?! — возмутился он. — По-моему, это ты чуть было не отдалась этому типу прямо там, посреди бела дня.

— Да мы даже не целовались!

— Конечно, не целовались! Потому что я оказался рядом. Если бы я не успел вовремя, ты бы уже висела на нем, как пиявка!

— Не пори чушь! Я же сказала, что он мой преподаватель!

— Тем хуже для вас обоих.

— Дурак! Нет у нас ничего. И не будет, ясно?

— Куда уж яснее. Типичные отношения студентки и профессора: он смотрит на нее как козел на капусту, а она от удовольствия разве что дырку в асфальте не прожгла!

— Ничего подобного!

Антон завел машину и положил руку на переключатель скоростей.

— Либо ты и правда до жути наивная, либо отлично прикидываешься, — он выехал с парковки.

Рада отвернулась к окну.

— Это и есть та самая новая жизнь, про которую ты мне вчера рассказывала? Может, вот этого мужчину я должен теперь заставать в твоей комнате?

Он притормозил на светофоре. Рада молчала, и тишину нарушало только равномерное тиканье поворотника.

— Неужели ты ничего не понимаешь? — тихо спросил Антон. — Это все неправильно, нехорошо. И ничего из этого не выйдет. Он скользкий тип, попользуется тобой и бросит, а ты будешь потом сидеть одна и зализывать раны.

— Ты это все понял с одного взгляда?

— Да. Его же насквозь видно.

— Угу.

— Рада, малыш, ну послушай меня. Хотя бы не торопи события. Приглядись к нему повнимательнее, подожди, не срывай незрелое яблоко, а то понос потом будет.

— Я без твоих указаний обойдусь.

— Ну, не обижайся, Рад. Извини, конечно, за резкость. Но я же переживаю за тебя.

— Чем искать соринку в глазу ближнего, посмотрел бы лучше на бревно в своем.

— Ты о чем?

— О ком. О Лидочке твоей.

— Начинается…

— Продолжается! Ты меня учишь, с кем мне встречаться, а с кем нет, а сам решил пасть жертвой этого Гитлера в юбке. Уж больно ты черен дружок, сказал горшку котелок!

— Ясно. Диалога у нас не получится.

— Хорошенький диалог! Ты меня обвиняешь во всех смертных грехах, а сам…

— Ладно, все, закрыли тему.

— Как скажешь.

— Я еще с Денисом поговорю.

— Нашел, кому жаловаться!

— Посмотрим, посмотрим… А вообще делай, что хочешь.