Когда бабка Соня, поставив банки, ушла домой, Лёха плюнул ей вслед и начал завтракать, да не удержался - злодейски огляделся и шмыгнул в сарай, плотно закрыв за собой двери.

Вытащил из-под поленницы черный, вороненой стали пистолет, перезарядил, прицелился, поискав мушкой цель, однако стрелять в сарае не стал, с сожалением вздохнул, переложил патрон в обойму, завернул пистолет в чистенькую тряпочку и, спрятав под дрова, пошел завтракать. Не успел запить яичницу свежим молоком, как увидел в калитке знакомую фигуру участкового инспектора Хохломы.

Этот настырный лейтенант уже надоел Балабану; почувствовал, как заныло под ложечкой, а ладони вспотели.

Лёха нырнул в кровать, натянул одеяло до подбородка. Услышав стук в дверь, не ответил, дождался, пока участковый забарабанит еще, и потом вяло отозвался:

- Входите...

Встретившись с внимательным и вопросительным взглядом Хохломы, съежился под одеялом, но глаза не отвел. Лейтенант, не попросив разрешения, сел на стул.

- Что, Балабан, захворал? - спросил сочувственно, хотя глаза остались серьезными и даже колючими.

Лёха повернулся на бок, будто невзначай оголив спину, чтобы показать следы от банок.

- Угу... - пробормотал он. - Простудился...

- Летом! - сокрушенно покачал головой участковый. - Как же ты умудрился?

- Пивка холодного глотнул.

- Пивка... потом водки! - в голосе лейтенанта появились поучающие интонации. - Снова за старое, Балабан... Предупреждаю, если не устроишься на работу...

Лёха сел в кровати, умоляюще прижав к груди руки.

- Гражданин начальник, - произнес вполне искренне, - вот оклемаюсь и сразу на работу! Мать уже говорила с агрономом на плодорассаднике - там рабочие нужны.

Лейтенант одобрительно кивнул головой.

- Работа хорошая, и коллектив там неплохой.

- А то как же, - согласился Лёха, имея в виду совсем другое. В плодорассаднике бригадиром был его бывший одноклассник, и Балабан надеялся, что тот не станет придираться к его прогулам, да и вообще будет покрывать его. - Да, коллектив там неплохой, - подтвердил он и добавил: Он поможет мне перевоспитаться.

- О-о! - улыбнулся Хохлома. - Вижу, ты начинаешь осознавать... Очевидно, он прочитал бы Балабану небольшую лекцию о роли коллектива в воспитании бывших преступников, но вовремя вспомнил о цели своего посещения, запнулся и начал издалека: - Я вот вчера проходил мимо вас, хотел наведаться, но окна уже были темными...

- Мать допоздна возилась во дворе, а я лежал...

Видно, участковому надоело ходить вокруг да около.

- Ты никуда вчера не отлучался? - спросил он сурово.

- Да я же болен...

- Я спрашиваю.

- Никуда, гражданин начальник. Вот спросите хотя бы у бабки Сони...

- Спросим у кого надо. Поправляйся и оформляйся.

Лейтенант вышел. Балабан подождал, пока хлопнет дверь на крыльце, вскочил с постели и припал к щели между занавесками. Удовлетворенно усмехнулся: участковый свернул к бабке Соне. Знал старуху: коль уж сказала, что видела Лёху в саду, то не отступится, что бы ни было.

Балабан держал в руках небрежно свернутую газету, делая вид, будто читает. Тем временем его глаза внимательно следили за людьми, на минуту-другую садившимися к покрытому чернильными пятнами столу, чтобы заполнить кассовые ордера.

Сберкассу в помещении Главпочтамта Балабан избрал вполне сознательно, забраковав перед этим с полдесятка других. Тут сиди хоть час, и никто не обратит на тебя внимания, потому что в этом же зале помещается и междугородный переговорный пункт. Да и сберкасса перспективная: в самом центре - среди ее клиентов должны быть люди денежные.

Надо было только дождаться того, кто возьмет большую сумму. Хотя бы рублей четыреста или пятьсот, ну, пускай хоть триста, все прочее зависело от многих обстоятельств: куда пойдет клиент, один или с кем-нибудь, каким транспортом воспользуется.