– Хорошо ли, Ларион Данилович?

– Мало на Руси подобных тебе людей, Степан! Тех кто по правде живет! И скажу тебе – что сожрут тебя такие как Бергоф и Дурново! Но твое расследование мне многим помогло! Заговорщики готовились тайно Манифест публикации предать о царствовании Иоанна Антоновича. Но в результате заговора поручика Мировича погиб и Иван Антонович.

– И ты решил, Ларион Данилович, меня подкупить теперь?

– С чего ты взял, Степан? Али ты думаешь, что я тебе повинную голову принес? Я начальник московского отделения Тайной экспедиции! Ты смекаешь, что за люди стоят за мной? Нешто дадут они тебе меня сожрать? А у меня на тебя ежели пожелаю завтра свидетельства будут. Уже одно то, как вы с князем Цициановым с сенатором Сабуровым обошлись – вам дорого станет.

– Тогда зачем ты мне все сие сказал, Ларион Данилович? В толк не возьму никак?

– Дак понять меня не сложно, Степан. Уважаю я честность твою и потому щажу тебя. Да и главного то ты не нашел. Манифеста Петра Федоровича.

– А неужто ты их нашел, Ларион Данилович? – искренне удивился Соколов.

– А то как же. Но нашёл я их токмо благодаря тебе. Они все это время были рядом с тобой!

– Не понял тебя, Ларион Данилович. Что значит рядом?

– Эх ты, ума палата, – засмеялся Гусев. – Салтыкова бумаги в футляре бархатному тебя в квартире хранила!

– У меня?

– Умно Дарья-то Манифесты припрятала. Умно! В доме самого следователя Соколова! Поди догадайся. И скажи после этого что она баба глупая!

– Но как такое возможно, Ларион Данилович? Как она смогла у меня их спрятать?

– Денщик твой у себя их держит. Конечно, не знает он, что за бумаги в его руках!

– Денщик?

– Именно, Степан Елисеевич! Это еще когда ты только первый визит Салтыковой сделал и права свои обозначил, она решила спрятать все у тебя. И я, Степан, как начальник Тайной эскпедиции могу хоть сейчас послать к тебе людей, и они те Манифесты найдут. И знаешь, что тогда будет с тобой?

Соколов знал, что значит узнать про сии тайны империи Российской.

– Но я никого посылать не стану. Езжай сам и все реши. Я же не скажу, где сии Манифесты хранились.

– А коли найду, что мне делать? – спросил Соколов.

– Экий ты упрямый, господин Соколов. Я ведь терпение то терять начинаю. Тогда я арестую тебя прямо сейчас. Неужели ты доброго отношения к себе не понимаешь? Желаешь против великих вельмож пойти? Противу государыни? Изволь! Желаешь в крепость Петропавловскую в каземат для государевых изменников? Изволь!

– Но князь Цицианов и Иванцов знают про Манифест!

– Ты за них не переживай. Они карьера своего ломать не станут.

– Я согласен, господин Гусев.

– С чем согласен?

– Я привезу тебе Манифесты, Ларион Данилович, ежели они в моем доме действительно.

– Они там. Но для опасения с тобой мои люди отправятся. Четверо. Вроде эскорта почетного. И ты вот чего, Степан Елисеевич, документы передай уряднику, а сам ко мне покамест более не езди.

– Понял, Ларион Данилович. Спасибо тебе.

– Еще одно, Степан. Видеть ни Цицианова ни Иванцова тебе более нельзя. Я им сам все растолкую.

– А госпожа Салтыкова, стало быть осуждена будет?

– Да. Но сие наименьшее зло. И она сама в том виновна. Не стоило ей в высокий политик лезть.

– Понял все, Ларион Данилович. Спасибо тебе еще раз.

– Ну, тогда иди, и храни тебя господь….

6

Соколов у себя дома.