— Проше пана! — в радостном изумлении вскричал Михал. — Откуда это у вас? Такое сокровище!

— Да я вам уже полчаса объясняю откуда, а вы не слушаете! — укоризненно произнес посетитель.

— Как не слушаю? Конечно же слушаю! Повторите еще раз!

Адам Дудяк терпеливо повторил свой рассказ о том, как ремонтировал дом, как под кирпичным полом в подвале обнаружили они вот этот самый железный ящик, как, посоветовавшись с супругой, решили преподнести найденные старинные бумаги в дар музею.

Странный молодой человек, похоже, опять слушал вполуха, так как попросил посетителя повторить все еще раз. Адам Дудяк послушно повторил, ведь сумасшедших лучше не раздражать.

— Откуда же в вашем доме взялись документы? — удивился чокнутый. — И как они уцелели в войну?

Адам пояснил:

— А в нашем доме в войну жил один нотариус. Он еще до войны начал строить себе дом, а пока мой отец сдал ему свой. Вот он и жил. Когда пришли немцы, так всю семью нотариуса и замели, потому как жена его была еврейка. А дом уцелел, из-за посудомойки.

— Не понимаю, какой посудомойки?

— А была у нотариуса прислуга, девка из деревни, в посудомойках работала. Она и донесла немцам на жену нотариуса, так немцы эту девку не тронули, в доме нотариуса оставили. Она еще там устроила нечто вроде борделя для немцев, сама работала и подружек привлекала. Девка и в самом деле крепкая была, как репка, только вот вредная… Ну а как немцы к ней ходили, то дома не тронули, не сожгли, не разграбили, он и уцелел в войну. А девка куда-то подевалась…

— А вы не помните фамилии нотариуса?

— Как не помнить? Лагевка его фамилия. Болеслав Лагевка.

— И вы думаете — шкатулку он запрятал?

— А кто ж еще? Ясно, он. Больше в доме никто не жил. Мы весь дом ему оставили, хорошо платил, а сами угол снимали у родных. А нотариус, видать, на всякий случай, и спрятал в подвале документы — авось, хоть они уцелеют.

— Когда вы их обнаружили?

— Позавчера. Одиннадцатого, значит.

— Болеслав Лагевка, — взволнованно повторил молодой искусствовед и вынул из шкатулки снова какой-то документ. Болеслав Лагевка, по всей видимости, прямой потомок того самого нотариуса Лагевки, который сто лет назад оформлял вот эти документы, скрепленные его подписью. Внук или правнук. Документы обнаружены позавчера, одиннадцатого. Сегодня, выходит, тринадцатое. Тринадцатое, какое счастливое число!

«Выходит, сегодня тринадцатое, — одновременно подумал Адам Дудяк. — Ну, теперь понятно, почему мне так не повезло! Чертова дюжина! Вот и наткнулся в музее на этого полоумного. Смотри-ка, опять не слушает, что ему говорят, уставился в угол и плевать ему на него, Адама». А Адам как раз приступил к самому главному — спотыкаясь на каждом слове, стал говорить о том, что ему бы какую-никакую справку получить из музея… А лучше не просто справку, а что-нибудь посолиднее, благодарность что ли…

До Михала наконец дошло, что посетитель о чем-то его просит. С трудом оторвавшись от собственных радужных мыслей, он заставил себя прислушаться. Посетитель нечленораздельно бормотал что-то о горсовете, каком-то участке земли и праве первой покупки, о том, как он, Адам, трудится день и ночь не покладая рук, и отец его всю жизнь вкалывал, и дед тоже…

Кажется, Михал понял, в чем дело.