— А ты? Ты можешь обещать мне, что не будешь подвергать свою жизнь опасности? — спросила, в свою очередь, Лиза. — Как могу я находиться в покое, зная, что тебе будет плохо? — Она в ответ сжала его руки. — Обещай и ты, что откажешься от мысли отправиться на Кавказ…

Владимир опустил голову. Отказаться он мог, но сердце его было неспокойно. Решение его было вполне взвешенно, далеко от сиюминутного порыва. Но теперь она просит его жить… Для чего?

— Ты должен жить, потому что я люблю тебя, — сказала Лиза, угадав его мысли. — Ты найдешь отраду и покой, я знаю…

— Милая, — прошептал он.

Лиза склонилась к нему, и их губы встретились. Это был спокойный, прощальный поцелуй. В нем не было ни страсти, ни страдания. Девушка провела рукой по его волосам и устало вздохнула. Владимир взял эту нежную руку в свою ладонь и поцеловал ее. Потом он поднялся и подошел к окну.

— Посмотри! — вдруг воскликнул он. — Да это же…

По волнам реки, разлившейся по улицам столицы, военный генерал-губернатор Петербурга граф Милорадович плыл на двенадцативесельном катере, помогая пострадавшим по мере своих возможностей. Владимир, лично знавший графа, высунулся в окно, и жестами и криком стал привлекать к себе внимание. На катере он тут же был замечен. Вскоре до него донесся ответный крик:

— Воейков! Владимир!

— Михаил Андреевич!

Не прошло и получаса, как молодые люди были посажены на катер и уже удалялись от дома, спасшего их от стихии.

Дома их ожидала самая радостная встреча. Дарья Матвеевна, лежавшая до того в обмороке, как-то услышала, что сын ее и Лиза вернулись живые и невредимые. Тут же она вскочила, выбежала из своей комнаты и бросилась на шею Владимиру. Плач, крики радости и недоумения наполнили дом.

Как? Что? Что с ними было? Как им удалось спастись?

— Мать твоя уже тебя схоронила, — смеясь, говорил Петр Петрович. — Того гляди, и сама бы Богу душу отдала!

— Маменька! — Владимир нежно обнимал матушку.

Дарья Матвеевна крепко ухватилась одной рукой за сына, а другой за Лизу:

— Детки вы мои… — бормотала она сквозь слезы радости. — Но вы же все мокрые! Скоре, скорее! — Материнские обязанности тут же взяли в ней верх. — Быстро наверх и переодеваться! В постель! Грелки несите, грелки! — это уже было обращено к слугам.

Вскоре Лиза была уже у себя в комнате. Ее переодели, заботливо укутали в плед, принесли несколько грелок и горячее питье. Тут же натопили печь, и уже через полчаса ей стало так жарко, что даже трудно было дышать.

Дарья Матвеевна, бегавшая от сына к Лизе и обратно, увидев раскрасневшееся лицо девушки и испарину, выступившую на нем от жары, воскликнула:

— Да ты простыла! Заболела!

— Тетушка, нет… — пыталась возразить Елизавета. — Мне просто жарко…

— Жарко! А отчего? — громко произнесла Дарья Матвеевна. — Оттого, — ответила она сама себе, — что ты простудилась! Срочно лекаря…

Владимир, услышав, что послано за лекарем для Лизы, пришел в сильное волнение. Мать сообщила ему, что Лиза заболела, простудилась и как бы ей не сделалось хуже. Молодой человек чуть с ума не сошел от волнения. И лишь после того, как доктор со всей ответственностью заверил, что с молодой девицей все будет в порядке и приказал убрать от нее грелки и печь топить не так жарко, все успокоились и к ночи пришли наконец в себя.

16

После описанных событий прошло несколько недель, Владимир и Лиза, каждый стараясь сдержать обещание, не предпринимали ничего из того, что собирались сделать.