— Так почему же ушла?

— Потому что мы поссорились.

— И что же было тому причиной? — спросил Рэнди и несколько секунд смотрел, как Матильда молча кусает губы. — Или это разглашение семейной тайны?

— Да, некоторым образом. Извини. — Она посмотрела ему в глаза. — Это помеха? Для нашей дружбы?

— Нет. Но я думал о наших отношениях в несколько иных терминах. Более теплых… более нежных… — Рэнди взял ее за руку. — Вчера, когда ты ушла, я долго размышлял. Моя постель пуста и холодна без тебя, дорогая.

Матильда смотрела на него, и сердце ее тяжело забилось где-то в горле.

— Но ты мог бы позвонить и сказать мне об этом.

— Мог бы. Но когда наконец уснул, то проспал до полудня. К тому же, как и тебе, мне надо было сказать это, глядя тебе в глаза.

— Хотела бы я знать это раньше, — пробормотала Матильда. — Я ехала из «Белых садов» с таким ощущением, будто сейчас умру от отчаяния.

— Нечто подобное пришло и мне в голову, когда ты долго не открывала дверь, — мрачно сообщил Рэнди. — Твоя машина здесь, у дверей, так что ты должна быть дома, но не откликаешься.

— Я могла уехать на велосипеде.

— Знаю. Я говорил себе это. Но не верил. — Он вздохнул. — И это заставило меня кое-что понять.

— Что же?

— Что, если бы ты жила у меня, мне не пришлось бы беспокоиться о тебе. — Не спуская с нее теплых, светящихся искренним чувством глаз, Рэнди спросил: — Что скажешь, Тильда?

Если бы он сказал это вчера, подумала она, то ответ был бы однозначным: да! Но бессонная ночь, проведенная в безжалостном, беспристрастном самоанализе, изменила ее отношение и к жизни, и к самой себе.

— Рэнди, я была бы рада перебраться в твою роскошную квартиру… Но не сейчас. Сначала я должна провести генеральную уборку в запыленных углах своей жизни. И если после этого ты еще захочешь меня, тогда я буду счастлива, головокружительно счастлива жить с тобой вместе.

Рэнди встал, притянул ее к себе и потерся щекой о ее бархатистую щеку.

— Не совсем то, на что я надеялся, но в сто раз лучше, чем решительное «нет», которого я ждал после того, как ты ушла.

— Честно говоря, я надеялась, что ты догонишь меня, схватишь в охапку и отнесешь в спальню, — смущенно призналась Матильда. — Но когда ты и не подумал так сделать, то что еще мне оставалось, как только удалиться.

Глаза Рэнди засветились уже знакомым ей страстным блеском.

— А если я сейчас схвачу тебя в охапку и отнесу в спальню, что произойдет?

— Поскольку я в слезливом настроении и нуждаюсь, чтобы меня приласкали, то буду счастлива, если ты окажешь мне такую любезность, мистер Фрейзер.

— Окажу, мисс Бэллистен, непременно окажу, — с чувством произнес Рэнди.

Когда они оказались в спальне, Матильда задернула занавески, а Рэнди подошел сзади и обнял ее за талию.

— Прошло двадцать пять часов и восемнадцать минут с тех пор, как я последний раз занимался с тобой любовью, — сообщил он ей на ухо, потянул ее вниз, на кровать. — Так что берегись: я намереваюсь насладиться тобой в полной мере. По маленькому шажку за раз.

— И куда же эти… шажки приведут нас? — шепотом спросила она, когда его руки и губы начали творить таинство любви с нежностью и страстью, подвергая ее невероятной сладостной муке, терзая и радуя до безумия.

— На небеса… в рай… — ответил он.

Матильда лежала расслабленная, обессилевшая, пока затихали последние отголоски раскатов страсти.