Я бы с готовностью пустилась в дальнейшие расспросы, но Лейла начала вспоминать шаг за шагом все, что произошло, и я не стала ее останавливать.
— Сначала Кэти вышла на галерею. Прием тогда уже давно кончился, но она сказала, что не может заснуть, так же как и я. Мы всегда были полуночницами. Правда, ей не понравилось, что я не сплю, и она попыталась отослать меня в постель. Но мне показалось, что она вышла для того, чтобы встретиться с кем-то, очень уж она была недоступна! Поэтому мне стало любопытно, некогда она отправилась в лес, я осталась, на галерее. — Лейла закрыла глаза, ее трясло, но через минуту она продолжила: — Вскоре на террасе появился папа. По его виду я поняла, что он все еще в ярости. Может, из-за поведения мамы на приеме, а может, потому, что она напугала вас машиной. Я не заговорила с ним, а он меня не заметил. Он стоял на террасе и глядел на огни гавани. В это время в дверях показался дядя Алекс, но, увидев папу, вернулся в дом.
Я вставила вопрос:
— Как был одет твой дядя?
— Ну, в этот легкий шелковый костюм, в котором он был на приеме. А что?
— Нет, ничего.
Прикусив губу, она задумалась.
— А вдруг Кэти отправилась на поляну, чтобы увидеться с дядей Алексом? Она как-то говорила, что хочет проучить тетю Эдит, и я знаю, что раньше им не удавалось встречаться наедине. Когда он пришел в мастерскую тети Эдит, там оказались вы, так что она не смогла с ним поговорить. Кэти тогда чуть с ума не сошла! Это была еще одна причина ее ненависти к вам!
Для меня кое-что начало проясняться, но Алекс Стэр по-прежнему оставался загадкой.
— И что твой дядя делал потом? — осведомилась я.
— Ничего. Наверное, увидев на террасе папу, передумал встречаться с Кэти. Больше я его не видела. А Кэти, должно быть, надоело его ждать, потому что она вернулась на террасу. Тут-то они и начали ссориться с папой. Я не слышала их слова — только тихие гневные голоса. Думаю, Кэти его дразнила, стараясь довести до бешенства, ей всегда это нравилось. В конце концов он схватил ее за руку, но она вырвалась и побежала в лес. И больше не появлялась.
— Так ты не видела своего отца вместе с ней на поляне? — спросила я с внезапно вспыхнувшей надеждой.
— Да нет, видела! Он еще немного постоял на террасе, покурил, а потом отправился в лес вслед за ней. Я хотела знать, что он задумал, поэтому тоже пошла на поляну, а когда дошла до нее, он тряс Кэти, может, даже душил. Я ужасно испугалась. Мне не надо было убегать, но я убежала. Убежала! Из-за этого Кэти умерла!
После этого мучительного рассказа Лейла, как ни странно, немного успокоилась. Однако ни ей, ни мне утешиться было нечем!
— Я помню в мельчайших подробностях, как выглядела Кэти, когда вышла на галерею, — задумчиво произнесла она. — Помню, что на ней было надето. — И вдруг быстро соскочила с постели. — Мне надо выйти! Я хочу кое-что посмотреть!
Я спустилась вниз вслед за ней. Лейла вышла на террасу. Кушетка, на которой ночью лежала Кэтрин, была пуста. На ее обивке остались красные пятна, и девочка долго смотрела на них. Затем наклонилась, дотронулась до них пальцем и тихо произнесла:
— Бедная Колумбелла!
Мне хотелось оттащить девочку от этой кушетки, но я не смела шевельнуться, чтобы не упустить ни единого слова.
Словно завороженная ужасными чарами, она продолжила мучить себя воспоминаниями.
— Вчера я видела ее разбитое лицо. Кэти терпеть не могла боли. Как ужасно, если она, страдающая и беспомощная, лежала под дождем, и никто не пришел ей на помощь! О, как он мог, как он мог! Он когда-то любил ее, я знаю, любил! А она всегда любила его! Поэтому и вела себя так ужасно!
И снова в ее словах была доля правды, и я не посмела ничего ей сказать, лишь могла попытаться ее отвлечь. |