– Что-о?!

– Вот этого третьего мальчишку я буду звать Никиткой.

Аврора громко рассмеялась.

– Можешь, можешь… Это будет очень забавно!

А в это время из-за частокола показался барон Андрей Васильевич и ласково заговорил:

– Что это могло так рассмешить нашу милую крошку Аврору?

Аврора показала пальцем на офицера и проговорила:

– Он будет называть своего третьего сына Никиткой!

– И прекрасно! – воскликнул барон. – А ты, Аврора, в самом деле остаешься здесь, с нами, с кузиной и с тантой?

– Да, Onkel, я буду жить с Tante и с Линой.

– И пробудешь все время, пока он возвратится?

– Да, Onkel.

– Милое дитя! А ты сама… Думаешь ли ты когда-нибудь о себе?

– Что думать, Onkel! – это вредно.

– Ты разве до сих пор никого особенно не любишь?

– Ай-ай! к чему вам знать это, Onkel?

– Прости. Я думал, ведь и тебе пора. Года идут.

– О, не беспокойтесь, Onkel! Моя пора любить уже настала, и я с нее собираю плоды.

– Ага! Что же дает тебе эта любовь?

– Удовольствие видеть счастие тех, кого я люблю, Onkel!

– И этого с тебя разве довольно?

– Этого?.. Этого много, Onkel. Это только стоит начать – и потом это никогда не окончишь!

Старик покачал головой и сказал:

– Да, ты найдешь себе роль в жизни, Аврора.

Глава шестнадцатая

И она действительно ее нашла.

Со времени описанного происшествия минуло пятнадцать лет. Я заехал в Дрезден навестить поселившееся там дружественное мне русское семейство и однажды неожиданно встретил у них слабенького, но благообразнейшего старичка, которого мне назвали бароном Андреем Васильевичем. Мы друг друга насилу узнали и заговорили про Ревель, где виделись, и про людей, которых видели. Я спросил о Сипачеве.

– Ну да, да, да!.. Как же!.. Он здесь, был здесь… здесь.

Андрей Васильевич говорил так же ласково и мягко или даже еще мягче, и теперь он даже одет был во все самое мякенькое.

– «Был», – а где же он теперь?

– Он умер, но умер здесь. Ведь здесь его семейство, и здесь его похоронили. Перст Божий! Аврора ему поставила очень хороший памятник на большом кладбище. Вы можете видеть. У них реестр. Спросите: «где контр-адмирал Сипачев», – сейчас укажут.

– А он уже был контр-адмирал?

– Как же! Как же!.. Разумеется, чин дали к отставке. Прекрасно сделал кругосветное плавание и прекрасно кончил весь круг своей жизни. Аврора получает пенсию и много пишет сама на фарфоре. «W» и «R» внутри буквы «А» – это ее монограмма. Ей очень хорошо платят, но у нее ведь немало детей. Старшая дочь уже помогает Авроре.

– Позвольте, – говорю, – я не все понимаю: сколько помню, имя его жены – Лина.

– Ах, вы еще про ту старину! Лина давно умерла, и мать ее, баронесса, сестра моя, тоже умерла.